Медленные пули. Аластер Рейнольдс
да и вероятность, что он погибнет в роялистской атаке, ничтожно мала. Сама идея, что все это вдруг, после четырехсот лет, прекратится, что нам придется искать другие роли в жизни… в общем, эта мысль приглянулась далеко не всем.
– Вроде как пустить газы в вакуумном скафандре, так?
Вендиго кивнула:
– Общий настрой ты уловила.
– Продолжай.
Ее экспедиция – сама полковник и два пилота – спокойно прошла через Воронку. Приблизившись к кометной базе роялистов, они ожидали, что их, естественно, начнут проверять, может, даже с ходу пристрелят, но ничего не случилось. Войдя в крепость, они поняли почему.
– Там никого не оказалось, – рассказывала Вендиго. – Вернее, мы так думали, пока не нашли роялистов. – Она чуть ли не сплюнула следующее слово: – Дикари, практически. Голые, жадные недочеловеки. Осы кормят их, лечат – вот, собственно, и все. Роялисты, конечно, приучены к туалету, но до военных гениев, в которых нас заставили верить, им очень далеко.
– То есть?..
– Война… это совсем не то, что мы о ней думали. – Вендиго засмеялась, и ее шлем превратил звуки в гогот чертика из табакерки. – А теперь ты спрашиваешь, почему нас никто не ждет обратно?
Прежде чем полковник смогла продолжить, мы добрались до широкого раздваивающегося тоннеля, озаренного зеленоватым светом. В отличие от извилистого прохода позади нас, этот своей прямотой больше походил на ствол винтовки. С одной стороны его загораживал цилиндр с носом, напоминающим пулю, сделанный по образу поездов на Тигровом Глазе. Транспорт подкатился к нам, дверь отъехала в сторону.
– Залезай, – скомандовала Вендиго. – Шлем можешь снять. Там, куда мы направляемся, тебе он не понадобится.
Внутри я откашлялась, выплюнув слизистые веревки гущи.
Переход от одной системы потребления кислорода к другой всегда неприятен, я ведь фактически дышала жидкостью последние шесть недель. Но после нескольких хороших глотков антисептического воздуха темные пятна, мелькающие перед глазами, потихоньку стали исчезать.
Вендиго проделала ту же процедуру, только с бо́льшим достоинством.
Ярроу лежала на одном из сидений, застывшая, как статуя из мыла. Ее кожа походила на один сплошной синяк. Эпидермис пилота – материал прочный, хорошо защищает от вакуума, а вакуум сам по себе прекрасный изолятор: он в отличие от воздуха не пропускает тепло. Но когда я подняла напарницу, на ней остались отпечатки моих пальцев. На спине и левой стороне хвоста Ярроу осталась полоса ободранной кожи от соприкосновения с поверхностью осколка.
Голова, правда, выглядела получше. Когда пилот вывалилась из корабля, биомодифицированный наружный слой захлопнулся вокруг черепа, предотвратив снижение давления, потерю влаги или крови. Имплантированные железы в сонной артерии выпустили стаю дружественных демонов, которые быстро размножились за счет не столь важных тканей и свили защитный каркас над мозгом.
Это поможет Ярроу продержаться час или около того, но только если враждебные демоны не успели сильно навредить.
– Ты