Пластун. Николай Черкашин
Все это, смешавшись в одну пеструю неуправляемую, но вооруженную толпу, стремилось как можно быстрее попасть на пароходы и корабли, уходящие в Крым. И только в самом порту коренастые шотландские стрелки в своих клетчатых – на потеху честному народу – юбках пытались навести подобие порядка. Смять их ничего не стоило, но за стрелками маячили орудийные башни линкора «Император Индии» и крейсера «Калипсо». В гудящей нервной толпе было немало раненых, приковылявших из брошенных госпиталей на костылях и так; увы, никому не было до них дела, и никто не собирался пропускать их к спасительным трапам Цементной пристани.
В ночь на 26 марта в Новороссийске жгли склады, цистерны с нефтью и взрывали снаряды. Английские корабли время от времени постреливали по горам – для острастки буденовских войск, которые, оставив в тылах тяжелую технику и артиллерию, налегке пытались ворваться в город. Если бы не корабли союзников, в том числе и итальянские, и французские, то буденовские части давно бы уже заняли предместье. А еще прикрывали нас два полка – Донской калмыцкий полк, сформированный из бузавов – сальских калмыков, и 3-й Дроздовский полк. Казалось, в пылу эвакуации о них забыли, и судьба их предрешена. Но генерал Кутепов вернул с моря вышедший в Константинополь эсминец «Пылкий» и добился, чтобы командир корабля принял на борт всех дроздовцев. Это был поступок мужественного и волевого генерала. А вот полк донских калмыков забыли на берегу. Вместе с ними был и обоз, в котором они пытались вывезти свои семьи. Калмыки не приняли предложение красных о капитуляции и держались до последнего патрона. Судьба бузавов была ужасной: красноармейцы порубили их вместе с домочадцами.
Наш «Белый воин» загнали на запасные пути товарной станции. Здесь мы высадили своих пассажиров. Женщины, навьюченные узлами и прочим скарбом, двинулись вслед за своими станичными казаками. Как мало шансов было у них попасть на пароход. На прощанье Ульяна сняла со своей шеи ладанку и перевесила ее на меня.
– Да хранит тебя Господь!
Она поцеловала трижды – два раза в щеки, а третий в губы – будто орденом наградила!
– Ну, бывай, казак! Может, свидимся где…
И ушла, прижимая ребеночка, к высокой груди. А к нам подскочил взъерошенный полковник-дроздовец с наганом на шнуре и двумя поручиками.
– Кто командир, где командир?
Полковник Весёлкин спрыгнул к нему с подножки бронеплощадки.
– Немедленно высаживайте команду, а весь подвижной состав гоните в порт и топите в море! Да-да, в море! Это приказ главнокомандующего! Там уже пару бронепоездов сбросили. Не оставлять же их большевикам?! Не слышу согласия, господин полковник!
Весёлкин мрачно козырнул:
– Есть…
– То-то же! Исполняйте приказание!
Весёлкин собрал у паровоза всю бронепоездную команду, попрощался с каждым за руку и велел старшему офицеру вести ее в порт для посадки на суда. Сам же вскочил на подножку паровозной будки и махнул Савельичу рукой:
– Вперед!
Паровоз