Предание об Атлантиде. Ганс Шиндлер Беллами
исполняли стихи Солона, которые в то время были еще новинкой. И вот один из членов фратрии, то ли впрямь по убеждению, то ли думая сделать приятное Критию, заявил, что считает Солона не только мудрейшим во всех прочих отношениях, но и в поэтическом своем творчестве благороднейшим из поэтов. (21c) А старик – помню это, как сейчас, – очень обрадовался и сказал, улыбнувшись: «Если бы, Аминандр[10], он занимался поэзией не урывками, но всерьез, как другие, и если бы он довел до конца сказание, привезенное им сюда из Египта, а не был вынужден забросить его из-за смут и прочих бед, которые встретили его по возвращении на родину, я полагаю, что тогда ни Гесиод, ни Гомер, ни какой-либо иной поэт не мог бы превзойти его славой». (21d) «А что это было за сказание, Критий?» – спросил тот. «Оно касалось, – ответил наш дед, – величайшего из деяний, когда-либо совершенных нашим городом, которое заслуживало бы стать и самым известным из всех, но по причине времени и гибели совершивших это деяние рассказ о нем до нас не дошел». «Расскажи с самого начала, – попросил Аминандр, – в чем дело, при каких обстоятельствах и от кого слышал Солон то, что рассказывал как истинную правду?»
(21e) «Есть в Египте, – начал наш дед, – у вершины Дельты, где Нил расходится на отдельные потоки… город… Саис… Покровительница города – некая богиня, которая по-египетски зовется Нейт[11], а по-эллински, как утверждают местные жители, это Афина[12]: они весьма дружественно расположены к афинянам и притязают на некое родство с последними. Солон рассказывал, что, когда он в своих странствиях прибыл туда, его приняли с большим почетом; (22a) когда же он стал расспрашивать о древних временах самых сведущих среди жрецов, ему пришлось убедиться, что ни сам он, ни вообще кто-либо из эллинов, можно сказать, почти ничего об этих предметах не знает. Однажды, вознамерившись перевести разговор на старые предания, он попробовал рассказать им наши мифы о древнейших событиях – о Форонее[13], почитаемом за первого человека, о Ниобе[14] и о том, как Девкалион и Пирра[15] пережили потоп (22b); при этом он пытался вывести родословную их потомков, а также исчислить по количеству поколений сроки, истекшие с тех времен. И тогда воскликнул один из жрецов, человек весьма преклонных лет: «Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми… Все вы юны умом, – ответил тот, – ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род, и никакого учения, поседевшего от времени. Причина же тому вот какая. (22c) Уже были и еще будут многократные и различные случаи погибели людей, и притом самые страшные – из-за огня и воды, а другие, менее значительные, – из-за тысяч других бедствий. Отсюда и распространенное у вас сказание о Фаэтоне[16], сыне Гелиоса, который будто бы некогда запряг отцовскую колесницу, но не смог направить ее по отцовскому пути, а потому спалил все на Земле и сам погиб, испепеленный молнией. Положим, у этого сказания облик мифа, но в нем содержится и правда: в самом деле, тела, вращающиеся по небосводу вокруг Земли, отклоняются от своих путей, и потому через известные промежутки времени все
Имя Аминандр означает «человек боя».
Нейт. Будучи богиней-хранительницей Саиса, очень космополитичного города, эта богиня впитала признаки многих других божеств, и трудно, если не невозможно, определить её первоначальный облик. Смысл её имени неизвестен. Была выдвинута и отклонена (отклонена, на мой взгляд, несправедливо) гипотеза, что Н(ей)т и А-ф(и)н-а – параллельные метасинтетические формы. Как и Афина, Нейт была воинственной и мудрой богиней, защитницей своей земли от посягательств воды и культурной героиней.
Отличие её от Афины было в том, что она рассматривалась как существовавшая «сама по себе, с самого начала» и считалась «матерью богов».
Афина. Как и большинство других греческих богов, Афина являет нам сочетание очень древних космогонических черт и более поздних качеств культурной героини. В связи с этим может быть интересно отметить, что миф о рождении Афины имеет космический и катастрофический подтекст. Метида («Премудрость»), дочь Океана и Тетис и самое мудрое из всех живущих существ, будь то божественные существа или смертные, была первой женой Зевса, «Сияющего». Зевс по совету Урана и Геи проглотил её, когда та забеременела, дабы предотвратить рождение ею после Афины сына, который свергнул бы Зевса. Через некоторое время Зевс почувствовал страшную головную боль. Гефесту (или Прометею) пришлось разбить череп Зевса топором, чтобы избавить его от боли, после чего возникла Афина, одетая в сияющие доспехи, вооружённая копьём и щитом-эгидой, и издала пронзительный боевой клич, которому в ужасе вторили небо и земля. Это «рождение» произошло на реке Тритон на крайнем западе{92}. Значение имени Афина неизвестно, но я уверен, однако, что оно вовсе не означает «подобная цветку». Скорее всего, оно в конечном счёте происходит от той же этимологической основы, что и «Аттика» – земля, в защите которой её роль была столь велика.
Фороней был сыном Инаха («быстротекущий»){93} и Мелии («ясень»){94}. По словам греческого историка Акусилая (V век до н. э.){95}, в его время произошёл Огигов потоп, и, действительно, имя, которое означает «тот, кто родился после», будет знаковым для героя потопа. Не менее важным являются его происхождение, имена его отца, связанное с характерным аспектом потопа, и его матери, обозначающее материал, из которого был сделан «ковчег» Форонея. После этого наводнения, говорят, он собрал рассеянные остатки человечества и дал ему культуру, а также огонь. Его подопечные должны были быть пеласгами, представителями известного древнейшего племени Греции, и он упоминается в качестве их «первопредка», который, хотя и не рассматривается как автохтон, должен считаться «культурным героем» или «царём». Через своего отца, который был «сыном Океана» («быстротекущий») и Тетис («подательница» или «кормилица») – иными словами, происходил от морских божеств, – он сохранил рудименты предания о потопе. Про Инаха говорили, что он привёл аргивян с гор на равнину после великого потопа и стал их первым царем. Фороней стал царём Аргоса после него. То, что это не согласуется с мифом, упомянутым в первой части настоящей записки, не следует осуждать слишком строго: многие греческие мифы запутаны, потому что, когда многочисленные мелкие группы постепенно объединились в несколько больших племён, их традиции накладывались друг на друга и перемешивались.
Ниоба, дочь Форонея и Лаодики («светящаяся в земле), или, по словам Павсания, Сердо («жадный», олицетворение хтонических сил){96}. Она понесла от Зевса и стала матерью Аргуса («равнина»), впоследствии преемника Форонея на троне правителя аргивян (см. Примечание 15), а также Пеласга («болотного человека», «глиняного человека» или «морского человека»), который стал «первым человеком» в Аркадии. (По фрагментам других мифов, цитируемым древними авторами параллельно с вышеизложенным преданием, Ниоба была женой Форонея, а по другим – его матерью.) Смысл имени Ниоба неизвестен, но, по словам Макса Мюллера, его можно объяснить примерно как «Снегурочка». Это будет действительно перекликаться с изменением климата после захвата Луны, когда и должна была родиться дочь Форонея. Её имя может означать, что она была первым ребёнком, родившимся в этом регионе после катастрофы.
Эта Ниоба не совпадает с известной «персонификацией печали» дочерью Тантала и Дионы, супруги Амфионы, который хвастался, что имел больше и лучше, чем дети Лето, и чьи потомки были убиты Аполлоном и Артемидой.
Девкалион, сын Прометея и Климены, бежал с женой Пиррой («красная»), дочерью Эпиметея и Пандоры и, следовательно, своею кузиной, когда Зевс, разгневанный преступным поведением человечества, решил уничтожить людей с помощью наводнения. Предупрежденный заблаговременно своим отцом (имя которого, что примечательно, означает «предвидение», а имя её матери, соответственно, «гонящее волны море»), он построил судно, в котором со своей женой дрейфовал в течение девяти дней и ночей, пока не высадился на горе Парнас (или на горе Офрис в Фессалии). Желая по новой быстро заселить Землю, они вняли совету оракула «бросить кости своей матери через плечо себе за спину». Истолковав это как камни, кости Матери-Земли, они так и сделали. Притом из камней, брошенных Девкалионом, появлялись мужчины, а от брошенных Пиррой – женщины. Пирра в конечном итоге родила Девкалиону сына Элинна («человек места», вероятно, имя должно означать «первенец на новой родине»; Эллада здесь является «Местом»), который и стал родоначальником эллинов. (Подобные же предания о «бросании камней» можно найти в моих книгах «Луна, мифы и человек» и «В начале был Бог».)
Смысл имени Девкалион неизвестен, но три возможных и существенных толкования напрашиваются сами собой. Производное от δεύώ, имеющего значение «влажный», имя означает нечто вроде «тот, кто прошёл через воды»; δευ-καλια(ς) – «жилище бога», что объясняет имя как «строитель святынь», а также выводимое из δευκσϛ – «сладкое вино», придаёт значение, близкое слову «винодел». (Сравните эти три фактические мифологические характеристики Девкалиона с другим героем преданий о потопе, Ноем, который также прошёл через воду, возвёл алтарь после своего спасения и насадил после потопа виноградник.)
Фаэтон, «сияющий», сын Гелиоса и Климены. Он попросил отца позволить ему управлять солнечной колесницей в течение одного дня, но оказался не в силах справиться с лошадьми, отчего в самом зените упряжка сошла с пути и прошла слишком близко к Земле. Весь мир мог погибнуть от пожара, когда Зевс вмешался и убил Фаэтона молнией. Упал он в реку Эридан (см. Примечание 48).
Фактически миф о Фаэтоне, очевидно, тесно связан с планетой Луна или с её захватом – такова же была и точка зрения египетских жрецов (22d). «Огонь», «молнии» и «падение в «реку» в такой интерпретации становятся извержениями вулканов, метеорологическими возмущениями и делювиальными явлениями, сопровождающими близкое прохождение или захват. Факт наводнений подчеркивается также значением имени его матери, которое может быть интерпретировано как «волнующееся, брызгающее море». Солнечные черты, вероятно, были добавлены лишь значительно позже, когда первоначальный смысл мифа оказался подзабыт. На деле же они, кажется, основаны главным образом на происхождении, которое приписывают Фаэтону.