Dom otwarty. Michał Bałucki
скажешь, – согласно кивнул Одиус. – Но, я думал, что обязан сообщить тебе.
– Ты правильно сделал, – сказал Люцифер, подходя к Одиуса. – Но…
Люцифер быстрым движением схватил Одиуса за голову, вонзая пальцы в бледную кожу головы.
– Я начинаю сомневаться в своём решении, сохранить тебе жизнь, – неприкрытая угроза обожгла Одиуса. – Я благодарен тебе, что ты показал мне ЭТО, но если еще раз вторгнешься в мой разум без разрешения, я скормлю тебя своим демонам.
– Этого… больше…. не повторится, – морщась от боли, произнес Одиус, безрезультатно стараясь ослабить мощную хватку.
– Не повториться, – согласно кивнул Люцифер и слегка напрягшись, раздавил голову Одиуса.
Во все стороны брызнули куски черепа и мозга. На нереально зеленую траву упало тело, истлевшее за одно мгновение.
В свой каюте, на полу корчился Магистр знаний, уже не кричавший, так как сорвал голос. Из его глаз и ушей текла кровь, а зубы чуть не раскрошились от судороги скрутившей всё тело падшего генерала. Сорванные до крови ногти царапали пол. Наконец, боль ушла, и Одиус замер на полу, обессилевший, ослепленный, недавней болью. Это было ошибкой с его стороны, приходить в разум Люцифера, используя свою проекцию. Он чуть не погиб, лишь в последнее мгновение, успев вернуть свой разум обратно. Но и этого хватило, чтобы оказаться на расстоянии одного вздоха от смерти. Несущий свет стал поистине силён, раз смог нанести такие повреждения его фантому.
Архангел еще долго лежал на полу, приходя в себя, понимая, что он ничего не достиг, показав Люциферу труды их Отца.
***
Отжавшись от пола в последний раз, Адам не спеша поднялся и, усевшись на свою грязную койку, вытер пот со лба. Его глаза скользили по стенам каюты, где его держат, вот уже… Он не мог сказать, сколько точно прошло времени, с тех пор как за ним пришла Лилит.
В первые месяцы, его мозг еще цеплялся за ненужное в его положении время, но потом, раз сбившись, он понял всю бесполезность царапин над его лежаком. Зачем ему знать какой сейчас день или год? Какой в этом смысл? Если ему суждено было умереть в конце своего пути, всё остальное теряло смысл. Он даже не знал, для чего продолжает напрягать своё уставшее тело. Видимо, чтобы окончательно не свихнуться от скуки.
Присев на жалкое подобие покрывала, лежавшего поверх металлической койки, он облокотился, коснувшись затылком холодной стены. Закрыв глаза, медленно погрузился в полудрему, как вдруг двери, отделяющие его от остального корабля, с лёгким шипением разошлись в стороны.
– Заходи, давай! – прогнусавил хриплый голос, какого-то элва и в комнату бесцеремонно втолкнули еще одного пленника.
Низенький, человекоподобный, он отдаленно напоминал крота. Его короткие ручонки, с проворными пальцами нащупали упавшие очки и водрузили их на длинный нос. Сквозь мутные, но целые стекла на Адама взглянули темные глазки его единственного соседа, собеседника, друга.
Как только дверь вновь отделила их от внешнего мира, мужчина соскочил с лежака и подошёл к архитектору,