Тайные раны. Вэл Макдермид
вздрогнул и проснулся, широко раскрыв глаза, раскрыв рот в беззвучном крике. Благодаря морфию с поразительной ясностью воскрешался в кошмарном сне и блеск топора, и воинственный клич нападающего, и запах пота, и даже вкус крови. Тони дышал часто и неглубоко, над верхней губой у него выступил холодный пот. Всего лишь сон. Он выровнял дыхание, и паника понемногу отступила.
Успокоившись, он попытался приподнять раненую ногу, не двигая бедром. Он стиснул кулаки, ногти врезались в ладони. Жилы на шее напряглись; он пытался шевельнуть конечностью, которая словно стала свинцовой. Так он безрезультатно потратил несколько секунд, а потом с разочарованным кряканьем сдался. Похоже, он никогда больше не сможет нормально двигать левой ногой.
Тони дотянулся до пульта и поднял себя повыше, чтобы сесть в кровати. Посмотрел на часы. Еще полчаса, и принесут ужин. Не то чтобы ему так уж хотелось есть, просто прием пищи вносил какое-то разнообразие. Он даже чуть было не пожалел, что мать не осталась с ним. Тони потряс головой. Он толком не знал, когда и как уместно будет взяться за это дело, сулящее большие мучения, однако четко понимал: не здесь, не сейчас.
Но и вечно ждать нельзя. Сегодня с ней познакомилась Кэрол, и скоро Кэрол наверняка задаст ему вопросы. Он не может просто отшить ее: Кэрол вправе рассчитывать на большее. Проблема в том, с чего начать. Из его детских воспоминаний не составишь связную историю. Они слишком фрагментарны: череда разрозненных происшествий, слабо связанных друг с другом. Не все из этих воспоминаний были плохими. Но в хороших мать не фигурировала. Тони прекрасно знал, что он не единственный человек с подобным тяжелым опытом. В конце концов, множество таких людей были его пациентами. Вот еще одна общая с безумцами сторона его прошлого.
Тони махнул рукой, словно чтобы отогнать муху, и взял пульт от телевизора. Пробежал все каналы, но ничто не привлекло его внимания. Надо было на что-то решаться, но его избавил от этого стук в дверь.
В палату бодро зашла женщина. Она напоминала растолстевшего сокола-сапсана. Блестящие каштановые волосы были гладко зачесаны со лба вверх; под идеальной формы бровями сверкали глубоко посаженные карие глаза, а между пухлыми щеками торчал ястребиный нос. Вид миссис Чакрабарти поднял Тони настроение куда сильнее, чем мог бы это сделать какой-нибудь телевизионный канал. Тут его ждали новости поинтереснее, чем на Би-би-си-24.
За ней тянулась свита из полудюжины прислужников в белых халатах, по виду слишком юных даже для старшеклассников-практикантов. Она профессионально-бегло улыбнулась Тони, бегло просматривая историю его болезни.
– Итак, – промолвила она, исподлобья глядя на него. – Как самочувствие?
Ее произношение скорее подошло бы представителю королевского семейства, чем жителю Брэдфилда. У Тони возникло ощущение, что ему следует обнажить голову.
– Чувство такое, словно вы заменили мне ногу свинцовой трубой, – заявил он.
– Боли нет?
Он покачал головой:
– Это морфий.
– Но вы не ощущаете никакой