Корона для «попаданца». Наш человек на троне Российской Империи. Алексей Махров
века, сам кайзер и его верный канцлер. На ковре перед письменным столом топтался молодцеватый молодой человек с военной выправкой. Последней, впрочем, кого-либо в Пруссии удивить крайне трудно, так уж исторически сложилось. Пруссаков очень часто пробовали на зуб решительно все соседи, и, за редким исключением, означенный зуб обламывался. Исключение презрительно взирало на всех троих с картины русского живописца Сурикоффа… но не стоило забывать, где и при каких обстоятельствах скончалась жертва русско-прусского союза.
– Значит, Вилли, ты уверен, что наш друг Ники искренне влюблен в девочку? – Голос одного из стариков, первого императора совсем недавно объединенной Германии, слегка дрожал, но именно что слегка. Ничего здесь не было от трусости или сомнений – просто за последний год император здорово сдал. И то сказать – приближался конец девятого десятка прожитых лет.
– Абсолютно, мой кайзер. – Бравировать родством внук не стал. Это он в семейных отношениях – внук. А сейчас – как и обычно, доверенное лицо двух самых выдающихся в истории страны людей. Лицо, будем честны, ПОДЧИНЕННОЕ. Испытуемый, так сказать. – Ники и Моретта… да в конце концов, что я в десятый раз распинаюсь! – чуть не грохнул по столу кулаком молодцеватый тезка старика. – Просто поговорите с ним вот так же приватно, у него же сейчас такое состояние, что он даже репортерам САСШ будет во всех подробностях рассказывать о своих отношениях. А если слегка подпоить – не исключено, что расскажет и об иных подробностях в Бресте, где инкогнито находится…
– Нет, Вилли. Я этого знать не хочу, – устало прервал император. – Со всем этим будешь иметь дело уже ты, нам это просто не интересно. Тут другое. Дело в том, что Ники НИКОГДА не видел девочку до этой вашей истории в духе Дюма. Это установлено достоверно.
– Невероятно, – осунулся наследник. Сразу вспомнилась дурацкая импровизация – клятва на мече, сестра, которую с трудом удалось уговорить дать, скажем так, неофициальную аудиенцию кузену… да в конце концов, доклады из Парижа, недвусмысленно свидетельствовавшие о знакомстве милой Виктории с иными областями человеческой деятельности. Тут особо и следить не надо, да и не утаить ничего – уж больно характерные вздохи доносятся по ночам из одной комнаты покоев русского наследника, находящегося в кругосветном путешествии. – Неужели все это – гнусная ложь?
– Не спеши с выводами, Вилли, – подал голос второй собеседник. Первый канцлер единой Германии был в некоторых отношениях фигурой легендарной и уж всяко куда более весомой, чем тот, кто в перспективе когда-нибудь должен наследовать отцу. – Я вот, каюсь, по-стариковски приглядывал за Ники и Мореттой. Определенно, наш друг и впрямь в восторге от девушки. И ничего, признаться, удивительного – мне бы сбросить лет сорок, и уж прости, Вилли, но красотки двора на тебя и не глянули бы даже. А уж нашей девочке я бы особое внимание уделил, и не побоялся бы повторить подвиг того kazak’a. Кажется, он чуть не побил нашего болгарина? Так что… уж поверь старику, я бы не стеснялся.
В это верилось