До и после заката. Олег Дольский
себя, можно будет обсудить твою зарплату. Тем более, пока мой отец там генеральный конструктор. Подумай, Юрич!
Мне нравится моё имя, в нём есть что-то скандинавско-романтическое. Но его уменьшительные варианты я не особо жалую. Олежек – слишком сюсюкающее, Олежка – чересчур ребячливое, Олежа – так обращаются женщины, которые меня продолжают считать дитём неразумным. А вот против того, чтобы меня называли сокращённым отчеством – Юрич – я ничего не имею. Тем более, что в английской транскрипции оно читается весьма жизнеутверждающе: «You rich» – «Ты богат».
Юрич подумал и пришёл к следующему умозаключению. Если тебя так уговаривает друг, и если тебе так благоволит будущий босс, то отказываться от предложения просто глупо. К тому же в кадрах я ещё никогда не работал, надо пощупать новую для себя отрасль, что же она из себя представляет изнутри?
В «Газпром» меня пока не приглашают, так что а следующий день я написал заявление о приёме на должность менеджера по персоналу в ЦКБ.
Но в серьёзную организацию сразу на работу не выйдешь – целых полтора месяца моя личность просеивалась через гэбистское сито. Наконец-то, ФСБ удостоверилось в том, что порочащих связей будущий менеджер по персоналу не имел – и дало разрешение на трудоустройство.
Столик за вешалкой
Отдел кадров занимал полторы комнаты на самом входе в бюро, начальник сидел в отдельном кабинетике. Трудоустраивались в организацию не так часто, так что соискателям приходилось топтаться на небольшом пятачке, а за деревянной перегородкой высотой немногим больше метра плотно стояли три стола для сотрудников. Напротив окна во всю стену располагались стеллажи для документации (а в отделе кадров их великое множество). В примыкающей комнатке располагался архив с железными шкафами для личных дел. По совместительству в этой восьмиметровой комнатёнке ещё работали на компьютере и ксерокопировали документы, а помимо этого помещеньице служило комнатой отдыха и раздевалкой.
Мой стол поставили аккурат между висящей одеждой и несгораемым шкафом. При этом надо отметить, что мебель и обстановка в целом были приветом из 90-х годов – бедность и необустроенность пёрла изо всех щелей.
Ну, да говорят, что в тесноте, да не в обиде. Люди мне попались вполне милые, но в таком царстве менопаузы я до этого ещё не работал никогда.
Коллектив, в который мне предстояло влиться, был довольно возрастным. Помимо начальника – заместителя по управлению персоналом Савина – бодрого, невысокого дядечки в возрасте 67 лет, в отделе работали ещё три женщины.
Галина Васильевна Михайлюк – легенда отдела кадров, на 2 года старше начальника, начинала здесь работать ещё при Царе Горохе. Очень милая и деликатная женщина, до сих пор писала «служебки» от руки, поскольку компьютером овладеть уже бы не смогла, но всё это компенсировалось трудолюбием и знанием дела. Более того, у Галины Васильевны была уникальная способность – она каждого работника знала не только по фамилии, но и по имени-отчеству, даже если тот уволился из конторы в лохматом 1982 году. В силу своей природной восторженности, женщина по каждому