Игра Лазаря. Максим Марух
пожал плечами:
– Из лучших надежд.
– В смысле?
– Ну, теперь получается, что вы тут, а ваши родные и близкие где-то там. И неизвестно, что с ними стало.
Яника хотела что-то сказать, но так и не отважилась раскрыть рта. Похоже, её душил изнутри подступивший к горлу ком.
– В ситуациях, вроде этой, намного выгоднее, если никого нет, – продолжал Лазарь. – Как у меня.
А вот и то, чего он добивался – первая слезинка перевалила за край века и сбежала вниз по щеке. Что ж, если она действительно сумасшедшая, если её оскудевший эмоциональный спектр не вкуснее глотка воды (что типично для больных шизофренией), и если глаза Лазаря ему не врут, а они не врут, то девчонка просто талант! Эмоции можно испытывать или не испытывать, можно скрывать, но труднее всего их изображать. Последнее называется актёрством. И на актёрство её слёзы совсем не похожи.
Лицо Джуды посуровело, на скулах перекатывались желваки. Он потянулся к Янике, чтобы обнять, но та решительно оттолкнула его руку плечом. В этом жесте было что-то отчаянное, и в то же время мятежное.
– У меня тоже, – проронила она, смахнув слезу рукавом, – никого нет. Родители умерли, а кроме них никого.
– А мои предки, наверное, свалили из города, – с каким-то ожесточением в голосе проговорил Джуда. – Но я не жалею, что три дня назад приехал сюда, – он предпринял ещё одну попытку обнять подругу, и на этот раз она увенчалась успехом. – Один я у неё остался.
«Шары подкатывает» – высказала авторитетное мнение Дара.
Лазарь решил, что у него нет причин не доверять ей. У Дары на такое нюх, развившийся из богатого личного опыта – чего-чего, а волокит ей хватало. Если она права, то под юбкой у Яники Джуда ещё не был. Стало быть, встречаются недолго, раз уж всё ещё вместе – такие, как Джуда, не из терпеливых. Тем не менее, радовать Сенса было пока рано. Джуда сказал, прошло всего три дня, и это настораживало. Кое-что не сходилось. Девчонка выглядела измождённой недельным голоданием, она просто не успела бы истощать так за трое суток. Выходит, она действительно больна. А раз больна наяву – больна и в инсоне. В такой последовательности.
– Три дня… – мысли Лазаря неожиданно превратились в слова.
– Да, – протянул Джуда, покачиваясь на стуле и обводя глазами кухню, – клали на нас в ООН.
Лазарь посмотрел на Янику. Девушка казалась полностью погружённой в свои думы – только веки подрагивали в унисон с дверью в прихожей.
Лазарь поспешил сменить тему:
– Чем ещё, кроме воды, питаетесь?
– Перебиваемся, – вздохнул Джуда. – Осталось всё, что не портится. Есть мешок картошки, есть сухари. Только готовить не на чем – газа нет. Разве что сырьём жевать.
Проблемы питания Лазаря не беспокоили. От голода хозяин инсона умереть не может, как не может умереть от тоски в жизни. Умереть здесь можно, только перестав бороться. Но девчонка этого не знала и, увядая в инсоне, угасала наяву. Именно в такой последовательности.
– А туалет?
– Ты же канитель. Воды нет. Тебе по-большому или по-малому?
– По-малому.
Физиономия Джуды