Проклятие с шипами. Татьяна Бердникова
смысленный взгляд. Где же он прочитал эту странную фразу? Кажется, в статье шла речь об очередной научной разработке, о каком-то совершенном недавно открытии, причем здесь какие-то проклятия?
Он еще раз внимательно пробежал взглядом страницу, пытаясь отыскать загадочную фразу, пытаясь и не находя ее, не находя и все больше мрачнея. Только этого еще не хватало… Он ведь завязал со своим прошлым, заставил себя забыть о существовании всякого рода дьяволов, он ведет жизнь спокойную и размеренную, он, в конце концов, вообще лежит в больнице! С какой бы стати ему мерещились странные слова там, где быть их не должно?
Он потер переносицу и, покосившись на кольца на своей правой руке, легонько дунул на тонкую серебряную полоску на мизинце. Он верил, что таким образом может отогнать от себя всякого рода нечисть.
Кольцо он полагал своим талисманом, даже оба кольца – в конечном итоге, обрел он их некогда, едва покинув тюрьму, где должен был бы просидеть всю жизнь, и с тех пор не расставался с ними. Ему хотелось думать, что они приносят ему удачу.
Он глубоко вздохнул и, потянувшись, сложил газету, откладывая ее на прикроватную тумбочку. Ничего интересного в ней для него не обнаружилось, продолжать чтение не хотелось, тем более, что в скором времени в палату, наверное, должен был бы заглянуть его новый друг – единственный человек во всем мире, кого он мог бы так назвать.
Он усмехнулся и сполз немного ниже, устраиваясь на подушке удобнее. Да, забавными тропами ходит судьба, ничего не скажешь… Давно ли он проклинал собственную рану, мешающую ему свободно передвигаться, давно ли злился на застрявшую в ноге пулю? А теперь даже рад, что получил это ранение – если бы не оно, он бы не познакомился с этим человеком, он бы так никогда и не узнал, что такое настоящая дружба.
Дверь палаты распахнулась от сильного толчка, и на пороге появился тяжело дышащий парень в белом врачебном халате – тот самый друг, о котором секунду назад с улыбкой вспоминал больной.
– Он умирает! – молодой человек всплеснул руками и, судорожным движением проведя по каштановым, немного выгоревшим на солнце волосам, сделал несколько нервных шагов, закрывая за собою дверь и приближаясь к приятелю, – Арчи, я не знаю, что мне делать…
– Для начала успокоиться, – Арчи, вновь сев повыше, сделал приглашающий жест в сторону стоящего рядом с кроватью стула, – Присядь. Кевин, на протяжении той недели, что я нахожусь здесь, ты едва ли не каждый день твердишь, что он умирает. Иногда я задаюсь вопросом – когда же он, наконец, умрет, чтобы ты успокоился?
Кевин, поморщившись, резко опустился на стул и недовольно вздохнул. Слова собеседника ему приятны не были.
– Ты жестокий, – буркнул он, немного насупившись и, не продолжая, пытаясь и в самом деле взять себя в руки, умолк, сверля взглядом пол. Арчи был прав – за последнюю неделю паника в его душе все нарастала и нарастала, как справиться с ней, он не представлял, и поэтому, должно быть, уже изрядно утомил благоприобретенного друга своими взволнованными возгласами. В конечном итоге, приятель его здесь тоже находился на позиции больного, ему требовался покой, а он, врач, его этого покоя постоянно лишал.
С другой стороны, Арчи духом был весьма крепок.
– А то ты не знал! – мужчина негромко хохотнул, скрещивая руки на груди и глядя на друга с доброй насмешкой, – Кевин, я ведь никогда не скрывал от тебя, кто такой Арчибальд Молле и чем он занимался в свое время, я вообще ничего не скрывал от тебя! А вот ты скрыл, – он проницательно прищурился, немного склоняя голову набок, – По больнице ходят слухи, будто ты исцеляешь одним прикосновением… со мной этот фокус не удался?
Кевин удивленно моргнул и, даже немного отвлекаясь от невеселых мыслей, развел руки в стороны.
– У тебя была пуля в ноге, здесь без операции не обойтись в любом случае. Или что, ты думаешь, от моего прикосновения пуля бы выскочила сама или, не знаю, испарилась? Мне казалось, ты доволен результатом операции, я, в конце концов, старался!
– Я доволен, – Молле, сам несколько удивленный словами приятеля, легко кивнул, – Прошла неделя, а я уже вполне способен вставать и ходить по палате; выздоравливаю быстро – прямо как чертов Ник Конте! Может, ты и вправду лечишь прикосновением?
Молодой врач нахмурился, отводя взгляд. Обсуждать эту тему ему сейчас не хотелось.
– Может, и лечу, только это явно не тот случай. Если бы мог, я бы лучше вылечил тебя от этой бессмысленной ненависти к Доминику Конте, Арчи, потому что это ненормально! Твоя злость на него – это психическое расстройство, это болезненное состояние сознания, тебе необходима помощь психотерапевта! Почему ты не хочешь согласиться? Я же говорил – тебе станет легче…
Арчибальд тяжело вздохнул и, запрокинув голову, прижался затылком к подушке, ненадолго прикрывая глаза. Эту тему обсуждать не хотелось уже ему.
– Слушай, Хилхэнд, я ведь уже все объяснил и даже не один раз. Эта ненависть… это моя привычка, дурная, да, плохая, глупая привычка, но я не хочу избавляться от нее! Эта ненависть – часть меня, я привык