От Лукова с любовью. Мариана Запата
потому что даже мой мозг пострадал после такого сильного удара о лед. Этот стервец по какой-то причине подъехал ко мне. И протянул мне руку, глядя на меня сверху вниз с ухмылкой на лице.
Я не раздумывала. Все, что я видела, это протянутую ко мне руку, поэтому я попыталась ухватиться за нее. Словно какая-то идиотка.
Вероятно, мои пальцы почти дотянулись до Ивана, когда он отдернул свою руку, ухмыльнулся во весь рот и оставил меня там. На льду. Вот так просто.
Сучонок.
Поэтому он мог винить только себя, когда мне потребовалась целая минута, чтобы сомкнуть свои пальцы вокруг его, все время многозначительно глядя на него и ожидая самого худшего. Но ничего не случилось. Его ладонь была прохладной и широкой, а его пальцы, как я и ожидала, тонкими. Все эти годы, когда мы кружили друг вокруг друга, мы никогда не соприкасались физически, если не считать одного Дня благодарения, который я провела в доме его семьи, когда он сидел рядом со мной и взял меня за руку во время молитвы. Мы провели целых три минуты, сжимая наши руки так крепко, как только могли, во всяком случае, до тех пор, пока Карина не пнула его ногой под столом, вероятно, заметив, что у меня побелели кончики пальцев.
Если он ожидал, что я что-то скажу, то ему пришлось бы ждать целую вечность, потому что мне нечего было ему сказать. Ладно, возможно, я просто не доверяла самой себе, боясь сморозить какую-нибудь глупость, прежде чем мы не зашли слишком далеко для того, чтобы вернуться. Видимо, ему тоже нечего было мне сказать. Меня это устраивало.
В этом преимущество фигурного катания. Занятие им не требует разговоров.
И я снова изо всей силы сжала его руку.
Глава пятая
Я забыла, как это больно, когда тебя роняют.
– Ты в порядке? – донесся… откуда-то голос тренера Ли.
Я лежала с закрытыми глазами, благодаря Бога за то, что кто-то в какой-то момент истории решил, что людям необходимы мягкие маты. Потому что, не будь мягких матов – пусть даже всего в два с половиной сантиметра толщиной, – я, вероятно, сломала бы в три раза больше костей, чем за всю свою жизнь.
Но однако.
Черт.
Я попыталась вздохнуть, но, судя по острой боли, которую я ощущала, мои легкие неслабо сдавило после того, как рука Ивана выскользнула – или что там, черт возьми, случилось, – в результате чего я, упав с высоты примерно двух с половиной метров, приземлилась прямо на свою долбаную спину.
Черт.
– Я в порядке, – прошептала я тихим, сдавленным голосом, пытаясь сделать еще один вдох, но смогла сделать лишь малюсенький, который не принес мне облегчения.
Хватая ртом воздух, я попробовала снова вдохнуть, и мне удалось сделать только полвдоха до того, как мой позвоночник сообщил: «Еще нет, кретинка». Подтащив по мату свои голые пятки, я поставила стопы на пол и снова попыталась сделать вдох, на этот раз чуть успешнее. Одно радовало – ребра у меня были целы. Еще радовало то, что, по крайней мере, он уронил меня сюда, а не на лед, что было бы равносильно тому, что удариться о цементный пол.
Я