Decoctum. Роксолана Коваль
вы опять потеряли? Подвеску? Браслет? Заколку?
– Проклятье… проклятье…
– Милая госпожа, что случилось? Почему вы плачете?
– Я, кажется, влюбилась.
Через два месяца она стала женой принца Халорна.
И в первую же брачную ночь разодралась с мужем!
Швыряя в него подаренными вазами, подсвечниками, картинами, перевернула все покои, старательно приготовленные для особого случая. Так и не добившись своего, вызвала принца на поединок. До утра они махали мечами, порубив стойки кровати, порвав не одну подушку и перебив фамильные статуэтки. Под утро оба свалились без сил и заснули на полу, окруженные осколками и горами перьев.
Но на этом Фиара не успокоилась и продолжила дивить мужа. Через каждые два года с завидной точностью начала рожать дочерей.
И ни одна из трёх прелестных девочек не была похожа на родителей!
Старшая дочь уродилась огненно-рыжей, кареглазой и круглолицей. С занятными, неизвестно от кого унаследованными ямочками на щеках. Средняя росла черноглазой брюнеткой с пухлыми губками. Младшая и вовсе появилась на свет сивой и кудрявой!
– Ты надо мной издеваешься! – кричал уже ставший королем Халорн, ответно бросив в стену изящную вазу. – Когда ты родишь мне сына? Нашему королевству нужен наследник!
– Будешь повышать на меня голос, подарю тебе ещё одну дочь!
– кричала в ответ Фиара, в свою очередь швыряя в стену статуэтки.
– Какую на этот раз? – отскакивая от летевшего в него фарфора, ехидно отзывался Халорн. – Брюнетка, блондинка, шатенка – все уже есть!
Они всегда ругались, всегда дрались, всегда спорили. Но при этом уже не представляли, как могли бы жить друг без друга.
Все бурные ссоры заканчивались не менее бурной страстью и недолгим, но приятным перемирием. Правда, больше Фиара не тяжелела, видно ещё не решив, кого бы хотела родить следующим. Она не привыкла повторяться, не желала теснить индивидуальность дочерей. А дочери её и впрямь – существа особенные!
Старшая – Солира – отличалась весёлым нравом, но при этом была послушной, беззлобной и совершенно необидчивой девочкой. Её звонкий смех так и кружил под тяжелыми сводами замка. С мордашки не сходила дружелюбная, открытая улыбка, дарившая пухлым щекам эти неведомо откуда взявшиеся ямочки.
Средняя дочь – Але – всегда была серьезной и молчаливой. Уже в три года она вышагивала по приёмной с неприступным видом. В отличие от старшей сестры никогда не мяла платьев, не наступала на длинные подолы и не теряла дорогих заколок. Ни отец, ни мать, ни десятки прислужников – никто не слышал её смеха. Она не принимала участия в шумных играх, не бегала с визгом по залам.
Младшая – Лауна – росла жуткой занудой. Постоянно плакала, постоянно жаловалась, постоянно надоедала своим сёстрам. Ходила за ними по пятам и всё нудила и нудила, а потом хныкала и хныкала!
Однажды Солира уговорила Але сбежать от ходивших следом нянек, наведаться в медовую долину и посмотреть наследие предков.