Лаборатория бога. Наталья Берген
жена осмелела. Слова полились из нее свободнее:
– И все бы ничего, но есть один обидный факт. – Рита дотронулась до бус, грациозно взмахнув рукой, и выпрямилась, отходя от перегородки в глубину комнаты, приближаясь ко мне. – Ты не выбросил ту коробку. Ты врал мне.
Рита стояла рядом – на расстоянии вытянутой руки. Она сняла бусы и принялась теребить их руками. Жена смотрела на меня тихо, но осуждающе, словно мысленно вытаскивала из моей коробки по предмету.
– Я и не должен был ее выкидывать. Пошел на поводу.
– И еще… Иногда мне скучно. Ты можешь писать. Мне нельзя смотреть фильмы. Чем фильмы хуже книг?
– Послушай, я тебе ничего не запрещал. К тому же, я не собираюсь публиковать эти книги. Они мои. От первого знака до последнего. Это образ жизни, а не собирание своего детища из заранее одобренных элементов. Я не торгую своей жизнью.
Рита охнула и швырнула бусы на диван, к пульту.
– Я не поняла доброй половины, уж извини. Уловила только, что кто-то торгует жизнью. Но публикующиеся писатели говорят в своих книгах о разном. О том, как ладить с непохожими людьми, как не травмировать друг друга, быть терпимыми…
– Ну уж нет. Большинство как раз пишет о том, как люди травмируют друг друга. И создают ложный посыл, что все плохо и мы ничего не можем изменить. Или что, напротив, все по-шоколадному хорошо. Мои книги бессистемны и личны. Многие их книги завязаны на обязательном и стандартном элементе удивления, чтобы состригать денежки и просмотры, как шерсть с овец. Привычки людей и нежелание мыслить отлично конвертируются в деньги.
Рита повернулась ко мне спиной и дошла до перегородки холла. Пришла обратно. Последние два дня она металась между двумя действиями, будто теряла равновесие, стоя на одной ноге с закрытыми глазами.
– Тьфу, ну кто так говорит? Словно пишешь свою дурацкую книгу, которая и не книга вовсе. Почему не назвать это дневником?
– Рита, оставь мои книги в покое.
– А ты перестань обманывать. И презирать других! Ты думаешь, что люди вокруг тупые и примитивные, раз они смотрят телевизор, читают книги продажных авторов, сплетничают за спиной. Но люди вокруг делают хоть что-то полезное для других… Они с любовью растят детей, ухаживают за садом, готовят ужин таким как ты…
– Хотел бы я знать, почему ты так меняешься после прихода… этой Изабеллы.
– Дело не в Белле. Да послушай же ты!
– Чушь, полная чушь, – бросил я и поднялся с дивана.
Нужно было уйти, пока ярость не заработала как безжалостная, перемалывающая все доводы машина.
Когда я проходил мимо Риты, она придержала меня за руку.
– Нет. В этот раз не уйдешь, пока не договорю, – жена упрямо смотрела мне в лицо; ее взгляд бил по восприятию, как яркий свет по глазам. – Ты обещаешь выкинуть ту дурацкую коробку?
Я попытался выдернуть руку из хрупкой ладони жены, но та