Любовь Орлова: Годы счастья. Нонна Голикова
мне, совсем еще девочке. Эти рассказы вызывали молчаливую иронию – поднятая бровь у Любы и снисходительно-благодушные улыбки Гриши.
Теперь, вспоминая их всех, я догадываюсь, что Ираида Алексеевна и Любовь Петровна были, скорее всего, обоюдным источником некоторого раздражения друг для друга. Но только догадываюсь, настолько эти люди в любых ситуациях были безупречны в своих внешних проявлениях. Я по-своему была привязана к Ираиде Алексеевне и с печалью узнала о ее кончине. Это было года за два до ухода Любови Петровны.
В этом доме постоянно бывали и мой брат, и мама с папой, и бабушка. Мы с братом и мамой частенько жили здесь, обычно в зимние каникулы – школьные, затем студенческие.
Одно лето во внуковском доме жила семья Ирины Сергеевны Анисимовой-Вульф: она сама, ее матушка Павла Леонтьевна Вульф и шестилетний сын Алеша Щеглов. Как режиссер Ирина Сергеевна работала с Григорием Васильевичем в фильмах «Весна» и «Встреча на Эльбе». В Театре имени Моссовета она ставила спектакли «Нора» и «Лиззи Мак-Кей» с Любовью Петровной в главных ролях. Их всех своей семьей считала Фаина Раневская. В свое время именно Павла Леонтьевна, тогда звезда русской провинциальной сцены, разглядела в нелепой рыжеволосой девочке-подростке необыкновенные способности, взяла ее в свой дом, воспитывала и как человека, и как актрису. Это произошло в пореволюционном Таганроге. Этих людей можно было считать близкими друзьями Любови Петровны и Григория Васильевича. А мальчик Алеша на всю жизнь сохранил воспоминания о лете, проведенном в доме Орловой и Александрова. «Запомни, – сказала ему Ирина Сергеевна, – все, что ты здесь видишь, – самого высокого вкуса».
Сразу после войны целую зиму жил мой семилетний брат Вася в квартире Любови Петровны и Григория Васильевича в Москве на улице Немировича-Данченко. Всегда жила с ними мать Любови Петровны, моя прабабушка Евгения Николаевна. Зимой – на Немировича-Данченко, летом – во Внукове у старшей дочери Нонны Петровны, моей бабушки.
Говорят, говорят… Ю. Сааков в своей книге «Любовь Орлова. 100 былей и небылиц» взялся распутать бесчисленные домыслы вокруг великой кинозвезды. Но и сам порой запутывается в этих небылицах. Например, в истории эвакуационной паники в Баку во время войны, которую сумели остановить именем Орловой. Во-первых, это было именно в Баку, а не в каком-либо другом городе. Историю эту я слышала от Григория Васильевича, который мне рассказал, как в тяжелейшие дни эвакуации, наступления немцев, когда охваченные страхом люди брали штурмом поезда, опрокидывали вагоны, кому-то из городских властей пришла счастливая мысль: город обклеили афишами с якобы предстоящим концертом Любови Орловой. На самом деле концерт и не предполагался. Но, так или иначе, паника на какое-то время была приостановлена. Если Орлова выступает, то все не так страшно…
Влияние ее имени было поистине магическим, и я помню, с какой гордостью говорил об этом «ее Гриша». Мне не забыть его рассказов. Он был рассказчик потрясающий, единственный в своем роде. Обволакивающий и