В учениках у реальности. Анатолий Цирульников
Ещё. Фермер должен уметь общаться, знать, как давать интервью и продавать лучше, понимать, почему один быстро адаптируется к новой ситуации, а другой нет… А действительно, подумал я, почему? Что ему не хватает?
Школа в основном теоретическая, практику проходят на фермах. Посмотрели кино. Фермер, преподаватель и студент анализируют ситуацию. Какая же она, оказывается, сложная! Как мы её запутали! Не разберёшься без консультантов. Только где они, консультанты? У них консультанты приходят сами. Я не поленился и записал, в чём они фермера консультируют. Бухгалтерия, коммерция, биржа, индустрия, профсоюзы, банки, сорок видов и направлений сельского хозяйства, машины, компьютеры, внутренняя и международная политика, биология, экология, интеркультурные коммуникации…
Ну, кажется, ясно? И этот процесс, начатый сто лет назад, лавинообразно растёт – ежегодно всё новые и новые виды консультаций. В информационных центрах собираются данные о фермерах всей Европы. Учебники в мягкой обложке, каждые два года новые.
Появляется что-нибудь новое, и тут же учёные: чем это фермер занимается? И тут же образуется группа, и новый учебный курс.
Маленькие подвижные группы, колоссальное число разных курсов. Голландцы считают, что в нынешней ситуации такая форма самая удобная. Это не надо понимать так, что мы можем проскочить элементарную стабильную сельскохозяйственную школу. Ничего не делая, мы время от времени озираемся на Запад, на Восток и удовлетворённо замечаем: «О, а у них этого уже нету. А у них теперь вот что».
По-моему, мы не отдаём себе отчёта, в каком времени находимся. Может, потому, что у нас не было такой области – сравнительная педагогика? Вот фрагмент из неё. В Норвегии, например, закон о начальном образовании был принят на многие десятилетия раньше, нежели в России. Норвегия проводила начальное, в том числе сельскохозяйственное, обучение медленно и постепенно – минимум век. А в Советской России, согласно декрету Наркомпроса, массовую безграмотность должны были ликвидировать к десятилетию Великой Октябрьской революции.
«Русское солнце», – показывает Паул на шар над автострадой. – «Почему?» – «Красное». Я не соглашаюсь, у нас сейчас изменения. «И какого цвета, розового?» – «Смешанного». – «Тогда, значит, – делает вывод Паул, – русское солнце белое».
Половиной земли фермеры в Голландии владеют, а другую половину арендуют у собственников. Мой московский коллега настораживается: «Они богатые?» – «Нет». – «Почему?» – «Потому, что правительство регулирует цены на землю и ещё налоги с прибыли…»
Вот как? А мы всё пугаем. Записываю в блокнот для себя: чем выше классовое сознание, тем ниже уровень образования. У фермеров-растениеводов он самый высокий, университетский. Но Паул считает, что эта ситуация неинтересна: в Голландии растениеводов мало, получил диплом – и финиш. Гораздо интересней ситуация с цветоводами. Образование у них самое низкое, по голландским меркам, зато объём цветоводства