День после смерти. Константин Александрович Костин
точно заплатит. Хорошо, бывают задержки, ради одного счета никто не будет посылать казначея. Максимум – через пять лет. Но заплатит!
Баронесса не могла не заметить, что следом за ней из кабака вышел еще один человек. Небрежным жестом, как бы поправляя, дама откинула полу плаща, обнажая рукоять меча, и занялась веревкой, медленно, не торопясь, приторачивая мешок с трофеем к седлу. Между тем все чувства обострились. Даже сова, вращая головой по кругу, не сравнилась бы с Талагией в этот момент. Девушка замечала абсолютно все. Мотылька, бившегося в стекло с громоподобным звуком, крошечную мышку, грызущую объедки с омерзительным чавканьем, кота, крадущегося к мышке, царапающего утрамбованную копытами и подошвами почву со скрежетом, от которого начинали ныть зубы.
И, конечно, одинокую тень, пахнущую бараниной, каротостанским вином и духами. Незнакомец приближался к путнице. Сапоги скрипели кожей. Поношенные, но добротные. Крестьянин такие не может себе позволить, ремесленник на выход оденет лучшее, то есть новое. Колдун? Тот бы не стал подкрадываться – шарахнул бы заклинание в спину и всех делов.
Да кто же ты? Странница терялась в догадках.
Подпустив человека поближе, посланница саданула локтем в то место, где должен находится нос, и сразу добавила кулаком под ребра. Не надо смотреть, что Талагия стройна, как тростинка. Эта хрупкость обманчива. Силы у девушки более, чем достаточно, а где не хватит силы – с лихвой окупится умением и опытом.
Преследователь со сдавленным стоном осел наземь, а когда вновь обрел возможность дышать – возле горла покачивалось острие меча.
– Не убивайте, госпожа, прошу вас! – прохрипел мужчина.
– А зачем подкрадываешься, словно вор?
Лю Ленх кончиком клинка раздвинула плащ незнакомца. Под ним обнаружился бело-голубой камзол. Цвета дома лю Матогра!
– Ты вообще кто такой? – удивилась воительница.
– Я – Гук, сенешаль вдовствующей баронессы Ульцарии лю Матогра! Не убивайте!
– А подкрадываешься зачем?
– Не хотел вас напугать, госпожа…
Девушка не сдержалась и расхохоталась. Так громко и бессовестно, что даже слуга покосился на странницу с осуждением. Не подобает приличной даме так смеяться, словно какой-то крестьянской бабе!
– Ну ты и шутник! – простонала Талагия, вытирая слезы.
– Госпожа, прошу прощения, я не знаю вашего имени… но там, в трактире, я не мог не заметить легатский жетон…
– И что с того? – недовольно буркнула баронесса.
Все, сейчас начнутся жалобы и причитания. Сборщики налогов жизни не дают. Магистерий подстриг в монахи всю деревню. Тетенька, дайте воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде. Спасите, замолвите словечко во дворце.
– Моей госпоже нужна ваша помощь, – прошептал Гук, понизив голос.
Как и ожидалось! В этом посланница не ошиблась!
– А мне нужно где-то переночевать, – возразила воительница. – Но я же не пристаю к прохожим! Сама как-то справляюсь…
– Оу, госпожа! – воскликнул сенешаль. – Будьте уверены –