Авторитет из детдома. Кирилл Казанцев
в потертых джинсах со старым, но стильным мобильником уже интереснее. В шлепанцах на босую ногу ходит. Но шлепанцы-то дорогие, из хорошей кожи, мягкие, почти не ношенные, и говорит в трубку культурно, правильно. Так можно говорить, только много книжек прочитав. Очень уж правильный у него русский язык, для этого надо несколько иностранных в совершенстве выучить. Ногти на ногах обработаны, при этом на педераста совсем не похож. Уж тут своему зоновскому чутью Николай мог довериться полностью.
Интересные наблюдения за прохожими оказались прерваны. К бордюру подкатило два новеньких такси – настоящих, с шашечками и фонарями. Из них высыпали шесть молодых женщин лет под двадцать – двадцать пять. То, что их всего шесть, Николай понял, лишь когда сосчитал их. По веселью, «щебету», водоворотному движению казалось, что их не меньше дюжины.
– Простите?
– Разрешите?
Николаю пришлось подвинуться на край скамейки. На другом они уже составляли свои сумки. В рюкзачке мелодично звякнули две-три бутылки…
«Сухое вино, – на слух определил Копоть. – Водка не так звенит. Она ударяет глухо, как булыжник о булыжник».
– Девочки, ничего не забыли? Потом из сауны в магазин не побежишь, – напомнила коротко стриженная блондинка. Началась проверка. Девушки толпились у скамейки, чуть ли не наступая на ноги Николаю. Чувствовалось, что мужчины, во всяком случае на сегодняшний вечер, их мысли не занимают.
– Вино здесь, бокалы тоже… – перечисляла блондинка. – Свечки плавающие у кого?
– Здесь они! – отозвалась шатенка с длинными распущенными волосами.
– И спички у тебя, Тома?
– Я все взяла. И вообще, Наташка, не парься, у тебя же день рождения. Мы обо всем сами позаботились.
«Ага, – решил Николай. – Девичник себе решили организовать. И бабы они приличные, не какие-нибудь прошмандовки».
– А вот я знаю, что мы забыли, – спохватилась шатенка с распущенными волосами.
Николай машинально вновь посмотрел на нее и оторопел. Девушка так напомнила ему Варьку Попову, что просто стало не по себе. Причем сходство было не очевидным, а еле уловимым, оно проявлялось в тембре голоса, жестах, манере переводить взгляд.
– А забыли мы, подружки, сфотографироваться на память. Не будем же в сауне фотографироваться.
– А чего? Можно и в сауне. Я не ханжа, – вставила блондинка, тряхнув короткими волосами. – И не стесняюсь своего тела. Неужели ты, Томка, стесняешься?
– Не люблю, если у кого-то есть на руках компрометирующие меня фотографии.
– Раз уж о фотографиях зашел разговор, то мы и фотоаппарата не взяли.
– Можно и на мобильник.
– У мобильника разрешение плохое, – Тамара присела на корточки у скамейки, расчехлила большой планшетник. – А вот у моего айпода камера не хуже профессиональной. – Становитесь так, чтобы вывеска клуба была видна.
Девчонки стали живописной группой. Тамара стала выправлять кадр, держа планшетник перед собой