Ловушка. Натиг Расулзаде
самкам о его выдающихся мужских возможностях. Прибавьте к этому выступающий кадык, сутулость, словно извиняющуюся за высокий рост и худобу, узкие плечи, нежные, почти девичьи пальцы рук, никогда не знавших тяжелого физического труда, и вы получите портрет пожилого идиота. Тем не менее, пятьдесят – это еще не конец жизни, далеко не конец, учитывая бьющую через край энергию, любовь к жизни… и – хотелось, черт возьми, хотелось нравиться, чувствовать себя молодым.
Легкий и веселый, как воздушный шарик, шел в тот вечер Гасанов, стараясь не помнить о своих многочисленных болячках (кстати, в спокойные периоды жизни не очень-то дававших о себе знать), когда встретил ее. Она сидела одна за столиком летнего кафе, столик которого по каким-то причинам забыли убрать внутрь помещения, и курила. Два эти факта: что девушка в феврале сидит под открытым небом и на виду у всех курит (что по-прежнему, как и тридцать лет назад, было нехарактерно для этого города), не могли не привлечь внимания Гасанова. Кафе называлось «Айтен». Он вторично, уже внимательнее, окинул девушку взглядом и поразился – это была его одноклассница, в которую когда-то… впрочем, в кого только он ни влюблялся. Он подошел поближе и уже совсем невежливо уставился на девушку. Улочка была пустынна в этот вечерний час, амнистированные преступники, наевшись картошки, терпеливо ждали полного затемнения. Вообще не очень много было гуляющих в этот холодный вечер, но эта улица, на которую выходил фасад маленького кафе с девичьим именем, была как-то подчеркнуто пустынна, как в фильмах знаменитого скандинавца. Заметив уставившегося на нее Гасанова, девушка кольнула его сердитым взглядом, смяла сигарету в пепельнице, что одна только и лежала на столе перед ней, запахнулась поплотнее в теплую шубку и, потрогав сумочку, совсем уж было собралась вставать, досадуя в душе, что этот козел не дал ей покурить, когда Гасанов вдруг поспешно заблеял.
– А-а… – начал он, но тут понял, что начисто забыл имя этой девушки, забыл даже фамилию. Он понимал, что в лучшем случае она могла оказаться дочерью его одноклассницы, и хотел начать с этого, но забыл, забыл имя. Досадно…
– Досадно, – сказал Гасанов.
– Не думайте, что я буду поддерживать разговор, – равнодушно произнесла девушка и поднялась из-за столика, с сожалением глядя на большой окурок, смятый из-за этого старого уличного ловеласа.
– Я и не думаю, – честно отозвался он. – Вы мне напомнили мою одноклассницу, я подумал: может, вы – ее дочь?
– Как имя? – спросила девушка, вопреки своему только что данному обещанию.
– Имя я забыл, – с досадой произнес Гасанов. – Честно. Не думайте, что я хотел чего… Девушка внимательно поглядела не него.
– А вы не хотели чего? – спросила она насмешливо.
– Нет, нет, как можно, – засуетился Гасанов, чувствуя, что не то говорит. – Я же вам в отцы гожусь… Вам сколько лет?
– Неважно, – сказала девушка. – Я давно замужем.
– И я тоже… – почему-то сказал он. – Женат.
Девушка