Аркус. Фиолетовая бездна. Павел Александрович Данилов
и правили из Храма в столице, куда имели доступ только Красные.
Ходили слухи, что некоторые Красные становились Белыми. Эти сплетни порождали сотни мечтаний и баек о смене касты. Особенно среди моих одноклассников. Болтали, что за особые заслуги перед Аркусом или высшими кастами человека могут раз в жизни сделать на один цвет ярче. Я в это не верил, хотя и сам любил помечтать о синем браслете.
Хулиганы и бунтари могли бы плевать на кастовую систему, но она держалась не только на вековых традициях. Радужная сфера дарила столько магической энергии каждой касте, сколько та могла принять, но ещё один артефакт ― Радужный жезл ― сдерживал Хаос и контролировал людей мира Аркуса, словно злой надсмотрщик. Где он ― никто не знал.
Когда рядом находились люди одной касты ― браслеты всегда оставались тусклыми. Но стоило приблизиться друг к другу двум людям соседних каст, как их обручья начинали ярко светиться. А запястье низшего частенько ещё и жгло. Разговаривать слуги с господами могли, только когда Яркие что-то спрашивали. Иначе ― страшная боль. Именно этим и занимался столетия подряд Радужный жезл ― не позволял ворваться в мир Хаосу бесцветности.
Я хотел встретиться с Гаем и рассказать о лесных приключениях. Но вместо этого я втыкал в землю лопату, поднимал куст картофеля, затем обтирал клубни от грязи и складывал в мешок. И почему не придумали заклинания для выкапывания картошки? Хотя зачем, когда есть толпы Фиолетовых? На ум пришли ездовые собаки. Пожалуй, мы так же, как и они, себе не принадлежим. Собак либо заставляют тянуть упряжку, либо неделями держат на цепи. Хотя нам такой роскоши не позволяют. Мы тянем упряжку день за днём.
В худшем случае поговорим с Гаем в учебный день. Я хмыкнул: «худший случай» ― наш постоянный образ жизни. Будем сонные тащишься десять километров до школы через поля и холмы ― времени для рассказа «Ежовые ягоды» хватит. Дома за него отругали, сказали, что слишком далеко зашёл. О своём спасителе я проговорился только деду, когда родителей не было дома.
– Он многому может научить, ― сказал Фостер-древний, нисколько не удивившись, что хозяин леса спас его внука.
– Он мне понравился, но нёс о магии какой-то бред.
Дед только улыбнулся.
Из размышлений меня вывел рык Синего господина Артура:
– Шевелись, Фостер, если не хочешь работать ночью!
Я взвалил мешок на плечо и чуть ли не бегом понёс его к подвалу ― работать ночью я не хотел.
***
Настал любимый день недели ― учебный. Жрецы рекомендовали в этот день более ярким кастам дать возможность Тусклым детям сходить на занятие. Пожалуй, это единственный закон, который в первые годы учёбы вызывал у меня неподдельное уважение. Позже я услышал, как один Синий, который хотел заставлять детей работать и в учебный день, разговаривал с другим. Та болтовня испортила впечатление о благородстве закона Белых жрецов, наших отцов и хранителей.
– Почему мы должны давать этим сорванцам отдыхать? ― спрашивал первый. ― Почему Белые жрецы, наши отцы и