Святое возмездие. Михаил Серегин
две самые жирные курицы были уже забиты, варварски, вместе с кожей, ободраны и засунуты в огромную алюминиевую кастрюлю.
– Очнулась наша рыбка! – смешливо посмотрел на него громила. – Исмаил! Наша рыбка очнулась!
– Он еще не рыбка, – надвинулся на хозяина дома хищно затачивающий разделочный нож второй бандит. – Но рыбкой будет. Обещаю. – Он придвинулся к самой Лешкиной щеке и зловеще прошептал: – Потому что рыбки молчат. Вечно.
Из-под Лешки тут же потекло.
– Фу! Как неприлично! – поморщился здоровяк, схватил стул, к которому был привязан пленник, и вместе с ним отволок в соседнюю комнату. – Здесь испражняйся. Не порть аппетит.
Лешка затравленно повел глазами, но сделать ничего не мог. Ноги были надежно привязаны к ножкам стула, руки стянуты за спиной, а во рту – кляп из тошнотворно-грязной кухонной тряпки.
– Ты соль положил? – поитересовался священник.
– Конечно, – кивнул мулла и озабоченно захлопал дверцами шкафов. – Где тут у него перчик? Мало того, что стукач, так еще и перчика дома не держит! А-а, вот, нашел. Слышь, батюшка, за укропом свежим сгоняй!
– Молодого нашел? – иронично поднял бровь отец Василий. – Сам сгоняешь.
Наступил миг, когда курицы сварились, и они торжественно водрузили их на самые большие тарелки, какие нашлись, и сели за стол. В окна заглядывали звезды, слышался хруст тонких куриных костей, лаяли где-то далеко-далеко псы, раздавался напряженный, ритмичный звук работающих челюстей, здесь, в небольшой деревенской комнатке, были тихо, тепло и уютно… а курицы стремительно, как в старом, ускоренном кино подходили к концу.
– Что делать будем?
– Я позвонить должен, – отхлебнув душистого наваристого бульона, сказал отец Василий. – В область.
– Ты уверен, что надо? – на удивление спокойно спросил Исмаил. Наверное, потому, что был сыт.
– Уверен. Хуже все одно не будет. Да и уходить отсюда поутру так и так придется.
– Ох и высплюсь я сегодня! – потянулся мулла. – В тепле, да на приличной подушке!
– Да, пожалуй, – согласился с ним священник. – До утра у нас время определенно есть, а раньше они здесь не объявятся.
Они дружно встали из-за стола, поставили пустую кастрюлю на плиту, аккуратно, никуда не торопясь, помылись под рукомойником, и тогда отец Василий глянул в окно, а затем, уже серьезнее, на муллу.
– Если будет шум, беги сразу, не раздумывай, – сказал он.
Отец Василий взял со стола загодя приготовленную сумку со «спецсредствами», вздохнул, перекрестился и вышел в дверь.
Во дворе было уже совсем темно. Священник внимательно огляделся по сторонам и открыто, с непринужденным видом тронулся в путь. Он знал, что прятаться в деревне бесполезно. Заметят, заподозрят недоброе и остановят, а там и до греха недолго. А так, что ж… подумают, опять Лешка бичей нанял. Не всем же, в конце концов, известно, о чем говорили между собой Лешка и местный участковый. По крайней мере он надеялся, что не всем.
Здание конторы он отметил, еще когда они только вошли в деревню.