Дочери Темперанс Хоббс. Кэтрин Хоу
прядь дочери за ухо. Низенькая собачонка с продолговатым туловищем улеглась на ноги хозяек, согревая их.
– В Массачусетсе, – невозмутимо ответила женщина. – Деревенька под названием Салем.
4
Конни оперлась локтями о барную стойку паба «У Абнера», любуясь глубоким янтарным отливом коктейля «олд фешн»[16]. Кубик льда уже растаял, по дну перекатывалась мараскиновая вишенка.
– Может, попробуете что-нибудь другое? – спросил Абнер.
– Что-что? – переспросила Конни.
По стенке бокала побежала капелька конденсата, и Конни поймала ее большим пальцем.
– Мне кажется, вам не понравилось. – Абнер указал на коктейль.
– Нет-нет. Все в порядке, – ответила Конни. – Но я бы не отказалась от начос.
В этих отвратительных кукурузных чипсах явно что-то было. У Конни начинала выделяться слюна при одной лишь мысли о них. Этот плавленый искусственный сыр, консервированные оливки и кусочки халапеньо… Зази подняла бы ее на смех, если бы узнала.
– Конечно, дитя мое.
Конни знала, что Абнер всех так называет, потому как не может запомнить столько имен. Но ей все равно нравилось, что владелец старался создавать некую иллюзию близости с посетителями. Также ей нравилось и то, что хоть в чьих-то глазах она все еще подходила под категорию «дитя».
Конни покрутила бокал на подставке. Камень на запястье дребезжал при любом движении. Словно колокольчик на кошачьем ошейнике, предназначенный для предупреждения маленьких пташек об опасности. Теперь незамеченной Конни ни к кому не подкрадется. Не то чтобы она стремилась к кому-нибудь подкрасться, но все же. Это смущало само по себе.
– Бу! – взорвался у нее под ухом молодой женский голос.
От неожиданности Конни ахнула. Обернувшись, она увидела озорные глаза и щеки с ямочками. Это была подруга Конни, Лиз Дауэрс.
– Боже… Я чуть коньки от страха не отбросила.
– Прости, не смогла удержаться. – Лиз заняла барный стул рядом с подругой и жестом показала Абнеру, что тоже не прочь отведать «олд фешн». – Ты так ушла в свои мысли, что я уже думала стащить твой ноутбук, чтобы проверить, заметишь ли ты.
Подруги жили в одной комнате во время учебы в аспирантуре. Конни изучала американскую колониальную историю, а Лиз антиковедение. После аспирантуры Конни пустилась прокладывать себе путь в профессуру, самозабвенно преследуя одну-единственную цель в ущерб семейному счастью. Лиз же заплыла в тихую гавань музейной жизни, бросив якорь в отделе Средневековья Гарвардского художественного музея. Сейчас она занимала должность помощницы хранителя. А по специальности была… О, боже… Специальность Лиз была настолько таинственной и специфичной, что Конни не до конца могла ее осмыслить. Что-то про иллюминированные рукописи[17]. И поэзию? Да, вроде все так.
Пока Лиз торопилась по холоду к подруге, ее щеки раскраснелись. Она нарядилась в блузку, юбку-карандаш
«