Мир, в котором я коснулся неба. Max Koschenkov
колышет из стороны в сторону. Полностью придя в себя и овладев телом, я понял, что сижу на койке, какие обычно стоят в больнице.
– Люк Грин?
Я и не заметил присутствия посторонних людей в комнате, поэтому я вздрогнул, услышав женский голос откуда-то сбоку. Я осторожно повернул шею: передо мной сидела девушка лет тридцати, одетая в синюю рубашку и тёмные, почти чёрные джинсы.
Позади неё стоит знакомая школьная медсестра. Она помогала выписывать мне поддельные справки о головных болях, бурлениях в животе, высокую температуру. Но всего этого у меня не было. Она просто помогала мне свалить из этой дыры пораньше.
Сейчас она стоит позади, делая вид, что в первый раз видит меня – грязного мальчишку.
Мой взгляд встретился со взглядом старой медсестры, полным самодовольства и эгоизмом.
Я опустил глаза чуть ниже, на неизвестную девушку:
– Да…да, это я.
Я потёр лоб правой рукой. На удивление, он оказался чуть менее горячим, чем был на уроке физкультуры.
– Люк, вы поскользнулись на мокром полу и потеряли сознание… – начала объясняться врач, стараясь говорит все слова как можно мягче. Всё вокруг наигранно, как в самом дешёвом театре.
– Позвольте мне! – твёрдо сказала девушка в синей рубашке, обернувшись к ней. Через застёжку в кепке был просунут тугой блонд-хвост.
Она снова обернулась ко мне.
– Люк, у тебя либо свело ногу, либо кто-то из учеников подставил подножку. Ты припоминаешь какие-нибудь судороги, или, может быть, у тебя были обидчики?
Туман перед глазами постепенно рассеивался, и теперь я могу видеть чётко её лицо. Оно строгое, но не вызывает негативных эмоций. После её обращения не хочется бежать прочь, как в ситуации с моими родителями, ведь она говорит со мной спокойно, не превышая голос.
Её руки аккуратно сложены на коленях друг на друге, кажется, она совершенно точно знает свои намерения.
– У меня болели ноги.
– Только и всего?
Она хотела услышать, что я сдам одноклассников-идиотов или избивающих меня родителей. Но я не такой, как они все.
– Да. Просто судорога и неудачное падение.
На самом деле, сильный удар о щиколотку заставил мою ногу в переносном смысле «отсоединиться» от тела. Я перестал чувствовать не только боль, но и саму ногу.
Я, сам не ведая, нервно начинаю грызть ногти – признак волнения номер один. На моей шее уже появляются первые капли пота – признак волнения номер два. Я начинаю догадываться, кем является девушка, сидящая передо мной.
– У меня есть тема для нашего разговора, Люк. Но тебе нужно пройти со мной.
Она замешкалась, оборачиваясь во все стороны:
– Для тебя Мисс Ноуш! Соц. работник!
Она протянула мне какое-то пластиковое удостоверение на зелёной нити.
Мы вместе встали на пол – за моим бедром тянется длинная жвачка. Я решаю обернуться и голыми руками (как и обычно) отодрать её.
– До свидания!
Мы