Ведьмачка и Китайская Фифа. Марина Хробот
дышать у вольера. У неё в пять лет возникла аллергия на тополь, лилии и собачью шерсть, хотя в информации на вольере крупными буквами было выделено сообщение об не аллергентности Китайских Хохлатых.
Через три дня после юбилея в квартиру Эльзы принесли небольшую коробку. Курьер торжественно вручил её и предупредил: «Аккуратно». Почувствовав шевеление в подарке, Эльза быстро расписалась в квитанции. Снимая в гостиной крышку с коробки, она уже догадывалась, что находится внутри. На атласной подушке лежал щенок, моргал глазками. Девочка.
До сентиментальности забавная, коричневая, с длинной белой чёлкой, с коричневыми глазами-бусинками и тонкими лапками в бежевых «сапожках». Собачка смотрела одновременно и с испугом, и с надеждой на любовь со стороны Новой Хозяйки. Ведь до сих пор её, как и остальных щенят, любили две мамы, папа и много людей, ухаживающих за ними.
Под подушкой коробки, в праздничном файле, были завёрнуты документы на щенка. Судя по родословной, ссылкой на выдающийся питомник и страховке, собачка тянула на многие деньги.
По телефону Евгений Владимирович довольно урчал, слушая слова благодарности от Эльзы.
– Девочку зовут Фифа.
– Она такая забавная, – кокетничала Эльза.
– Да, – продолжал удовлетворённо гудеть Евгений Владимирович. – Иногда я даже навещаю отданных питомцев, или приглашаю к себе с подросшими щенятами. А вы… – Евгений Владимирович выдержал торжественную паузу. – Вы, Эльза, можете приехать просто так, без предлога…
В первый день Эльза Евсеевна чихнула пятнадцать раз, во второй не меньше сорока и из носа пошла кровь. Не думая избавиться от Фифы, она понимала невозможность существования с нею в одной квартире.
Чувствуя со стороны хозяйки внимание, но не любовь, Фифа стала пугливой и нервной. Никакие препараты не помогали Эльзе от аллергии, и она решилась на ответственный шаг. Если избавиться от Фифы в окончательном смысле было невозможно, то нужно пристроить её к близкому человеку.
Родные Эльзы жили в разных городах, но в Москве – никого. С бывшими мужьями она не общалась, детей не было. Получилось, что из самых близких к ней по духу и профессии остался Иван, стоматолог в её клинике, заместитель.
Собаку она всучила Ивану на следующий день. В клинике, в той же подарочной коробке с родословной.
Бедная Фифа и у Ивана не получила любви и вся её жизнь, нацеленная на служение Настоящему Хозяину, потеряла смысл.
Через неделю у собаки начала лезть короткая шерсть, оставляя на гладком точёном тельце проплешины.
В воскресение Иван решил отвезти собачку в ветеринарную клинику, но пришлось изменить маршрут и заехать в свою клинику, к пациенту с острой зубной болью. Собака в это время сидела в машине, с интересом смотрела в окно.
– Оставлять или не оставлять Фифу в машине? – решал Иван. – А вдруг нагадит? Ничего, посидит пару часов в пустом кабинете главврача.
После оказания помощи пациенту, Иван зашел в кабинет, но Фифы