Лука, или Темное бессмертие. Франк Тилье

Лука, или Темное бессмертие - Франк Тилье


Скачать книгу
рушится. Я захожу за простыню. Камиль смотрит на меня широко открытыми глазами. Ее грудь распорота, ей причинили боль. Эта картина возвращается без конца. Взгляд, который она мне посылает, черная рана, похожая на втягивающую меня бездну, втягивающую до сегодняшнего дня.

      Николя бросает письмо на стол, бумага обжигает ему руки. Четыре года, а у него по-прежнему ничего не получается. Как одно лишь упоминание о пережитом может разрушать вас, вызывать пот и дрожь? Это письмо ему придется перечитывать на каждом сеансе в течение восьми недель, после приема дюмеронола. Долгий крестный путь.

      Психиатр делает какие-то записи, просит приносить письмо на все последующие встречи.

      – Держите его под рукой, в ящике стола например. Хорошо, если вы будете о нем думать, осознавать его присутствие рядом, но не перечитывайте его вне этих стен, так будет лучше. Увидимся через неделю.

      Беседа закончена. По его словам, потребуется два или три сеанса, чтобы появились первые благотворные результаты этой терапии.

      Николя вышел с тяжелой головой, как же она болит… Его взгляд упал на лицо молодой женщины лет тридцати, сидящей в приемной. Сумочка на коленях, спина прямая, но глаза ее расширяются, когда она его видит. Николя хотел было остановиться, но доктор Эбер уже за спиной. Женщина встает и, проходя мимо него, успевает бросить:

      – Пожалуйста, не говорите никому. Это очень личное, и никто не в курсе.

      Она торопливым шагом заходит в комнату, из которой он только что вышел. Николя не может опомниться. Взволнованный и задумчивый, он раскрывает зонтик и пешком спускается по бульвару Опиталь. Идет быстро, чтобы снять напряжение, забыть про сеанс и свой панцирь, который специалист взломал в два счета.

      Взгляд на часы: ровно четыре. Шарко просил заехать на работу, не уточнив, в чем дело. Он сядет в метро на Аустерлицком вокзале. С этими бесконечными дождями Париж стал таким же серым, как небо над ним.

      Он направился на север до ворот Клиши, в сторону Батиньоля. В этом квартале, в пяти минутах хода от метро, расположилась новая вотчина парижской судебной полиции. Тысячи копов, которые с восходом солнца выплескивались на разбитые на квадраты улочки с их многоэтническим простым населением. Прощай, легендарная набережная Орфевр, 36, с ее тесными и такими неудобными кабинетами. Николя никому не признавался, но ему больше нравились эти новые здания. Лифты позволяли не корячиться каждое утро и каждый вечер по ста восьмидесяти восьми ступенькам. А пространство, как и организация служб, было куда функциональнее.

      Но не так-то легко выкорчевать копов с набережной Орфевр, особенно самых старых, того же разлива, что Шарко. Поэтому, чтобы сохранить легенду, Бастион, сверхсовременный и суперохраняемый, с его мнимым видом больничного центра, тоже числился под номером 36.

      36, улица Бастиона.

      И все же Николя скучал по виду на Новый мост и Сену, по Ле-Аль[6] неподалеку и по всему лучшему, что мог предложить Париж в плане баров, ресторанов и прочих заведений.


Скачать книгу

<p>6</p>

Ле-Аль (фр. les Halles) – бывший рынок «Чрево Парижа», теперь административный и коммерческий центр.