С Востока свет. Проза татарских писателей. Сборник
за детьми, и благодарила их за то, что они украсили её серую жизнь. Душа деревенского человека и сама схожа с цветником. Может быть, Сандугач хотела, чтобы в её сердце рядом с любимыми луговыми цветами выросли и городские цветы, и тогда её сад избежит высыхания и увядания?.. Может быть, так и было…
Когда в стране началась нехватка денег, многие предприятия начали торговать своей продукцией самостоятельно, чтобы хоть как-то наскрести людям на зарплату. В один из дней Сандугач тоже отправили на улицу торговать саженцами цветов. Голодному люду – что цветы, что мусор – всё едино! Мимо неё нескончаемо текла равнодушная толпа. Если майское солнце опалит и без того поникшие бутоны, цветы потеряют свой товарный вид…
Не успела Сандугач об этом подумать, как у края дороги остановилась чёрная машина, и из неё выкатился коренастый, невысокий мужчина. Он был довольно упитан, но лёгок в движениях. Стремительно пролетев расстояние, разделяющее их, он встал возле ящиков.
– Продаёшь, сестричка?
– Продаю. Недорого.
– За деньгами-то дело не станет, сестричка… – Он задумался. – Но чтобы посадить это, нужны женские руки. Я пока дома один. Рокия в больнице на лечении. Кого же попросить – вот проблема…
«Чистоплюй, боится руки в земле испачкать», – подумала Сандугач.
– Вам сколько нужно цветов?
– У нас это каждый год, традиция… Рокия будет переживать, если земля засохнет, – сокрушался между тем крепыш. – Мы, сестричка, в мае на могиле моей жены сажаем цветы. Вот уже пятый год.
Сандугач придирчиво осмотрела блестящие ботинки «чистоплюя», на которых не было ни пылинки. Наверно, сидит в какой-нибудь «фирме» и шуршит бумагами. Если бы лопатой работал, то не стал бы делать трагедии из посадки цветов.
– Хотите, я помогу?.. – И Сандугач взялась за самый большой ящик. Какая муха её укусила – она и сама не успела понять. Это всё опять та самая деревенская привычка: если кто упал – помоги подняться, плачет – утри ему слёзы…
Вот так она познакомилась с Бадри Саматовичем. Но знакомство это должно было стать заведомо коротким. Цветы на могилу посажены… Мужчина доволен: он исполнил свой долг перед какой-то Рокиёй. Впрочем, покойная – его собственная жена, так что долг у него прежде всего перед ней. За свою помощь Сандугач денег не взяла. По этому поводу они даже поспорили немного. Кладбище, по мнению Сандугач, было не тем местом, где можно зарабатывать. Но упрямый Бадри Саматович, желая её отыскать, на следующий день явился прямо в центр по озеленению.
– Как-то неудобно получается, сестричка. Я себя ощущаю каким-то эксплуататором. Мне хотелось бы как-то отблагодарить тебя за цветы. Давай вечером поужинаем в ресторане. Я, кстати, тоже деревенский, – сказал он. – Часов в шесть сможешь?
Сандугач, сражённая наповал словом «деревенский», от приглашения отказываться не стала. После ухода её гостя весь «центр» почему-то загудел, как пчелиный рой, а сотрудники начали бегать из комнаты в комнату. Главный инженер, проносясь с выпученными глазами по коридору, чуть не сбил