Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет». Марат Гизатулин
горкома партии. И на работе у него всё складывалось хорошо. Вначале они жили в гостинице.
Ашхен вспоминала:
В 1931 году мы жили в гостинице «Ориант», в угловой комнате на втором этаже. Окно нашей комнаты выходило на тихую улочку Джорджадзе. С Александровского сада дул свежий ветерок, что было спасением от жары Тифлиса14.
А вскоре они получили хорошую трёхкомнатную квартиру возле консерватории, в доме №11 по улице Грибоедова. Раньше этот дом был одноэтажным общежитием консерватории, а потом специально надстроили ещё один этаж и сделали квартиры для начальства.
Булат с родителями. Счастливая советская семья
Но недолго продолжалось их счастье: уже через два года они вынуждены были, бросив всё, спешно покинуть Тифлис. Дело в том, что в 1932 году к высшей власти в Грузии пришёл Лаврентий Берия. И, как ни противилось этому всё руководство грузинских большевиков, и Шалва Окуджава в том числе, их яростная борьба окончилась поражением – Берия уже успел понравиться Сталину. Это случилось ещё год назад, когда руководитель ГПУ приехал к отдыхавшему в Цхалтубо генсеку и нарассказал ему всего, что сумел выведать о руководстве Закавказья. Причём интерес собеседников вызывали не только настроения и высказывания членов руководства, но и факты интимной жизни. В частности, Лаврентий Палыч нашептал шефу, что главный коммунист Закавказья Картвелишвили имеет любовницу комсомолку Олю.
В общем, этому красавцу удалось втереться в доверие Сталина и убедить того в необходимости перемен в партийном руководстве Закавказья. Вернувшемуся в Москву шефу Берия продолжал писать пасквили на руководителей республики, доказывая, что доверие ему оказано не напрасно.
Придя к власти, Берия тут же снял Шалву с поста секретаря горкома и назначил его заместителем министра земледелия.
Ашхен Налбандян по просьбе Василия Киквадзе вспоминала:
В этот период я работала инструктором отдела промышленности ЦК КП Грузии. Обстановка вокруг моего мужа и меня становилась ненормальной. Г. Арутюнов, ведавший отделом промышленности, изменился ко мне до неузнаваемости. Не стал приглашать на совещания. Я много ездила по промышленным районам, бывала в Чиатурах, Тквибули, Ткварчели. На ферро-марганцевом заводе Зестафони я часто выступала на производственных совещаниях и была в курсе всех производственных вопросов. При моём непосредственном участии был составлен обширный доклад для ЦК о состоянии дел и перспективах нефтеперегонных заводов в Батуме. Несмотря на это, Г. Арутюнов не то что перестал интересоваться результатами моих поездок, а даже распорядился никаких заданий мне не давать и не разрешать выезжать на места. Обстановка становилась невозможной. Я стала чувствовать слежку за мной, люди боялись, остерегались разговоров, встреч со мной. Однажды в коридоре ЦК я встретилась с заведующим сельскохозяйственным отделом Амберки Кекелия. Испугавшись встречи со мной, он опустил голову,
Здесь и далее рассказ Ашхен, если это не указано особо, воспроизводится по воспоминаниям В. Киквадзе.