Затерянный талант. По мотивам одноимённого литературно-развлекательного проекта. Валентина Спирина
обезьян, бегущих прямо в нашу бухту. Ребята проснулись, и мы приготовились обороняться. В руках я судорожно что-то сжимала… Фломастер, мой обычный синий фломастер. Изгоняющие руны я уже нарисовать не успею, ну хоть в глаз обезьяныша ткну, если что. Парни отбивались палками, Дима даже сделал факел. Стоял вой, пахло паленой шерстью. На меня надвигалось мохнатое чудище со сверкающими глазами. Инстинктивно попятилась назад, неотрывно глядя в желтые огоньки. Глаза оказались почти рядом, они был почему-то не злобные, а грустные. Гриша, – с перепугу ляпнула я. Почему я назвала его Гришей, подумаю потом. Обезьяна остановилась и смотрела на меня. Мы оказались недалеко от моего рюкзака, и я медленно достала из него печенье, протянула зверю. Гриша грустно вздохнул, протянул мохнатую лапу и взял угощение. Глыба развернулась и поплелась в сторону своих беснующихся соплеменников. Я стояла, дрожа от страха и неизвестности. Гриша обернулся, сверкнули его грустные глаза, как-будто прощаясь и благодаря, потом он быстро побежал. Возможно, в стае его считали изгоем, а может он был обезьянним поэтом и не разделял методов своих воинственных сородичей. Кем бы он не был, сегодня он спас мне жизнь… Вдалеке, над морем забрезжил рассвет, все стихло. Первая ночь на острове оказалась далеко не такой безмятежной, как сам остров. Какие сюрпризы ждут впереди…
Ира Черницкая
Под впечатлением телепортаций, о которых мы наперебой рассказывали друг другу, ни капли не приукрашивая истории, и под впечатлением красоты необыкновенно сказочного, как показалось на первый взгляд, острова, что вдохновлял только на самые прекрасные и восхитительные мысли и был в тысячу раз чудеснее, чем в моём сне, который я совсем недавно смотрела десять раз подряд за одну ночь, и в котором мы очень сдружились с прибоем, ласкающем в том сне мои босые ноги своей тёплой, как парное молоко, водой, и который привёл меня в чувство, когда я, пролетев сквозь радужный фейерверк своих искр, очнулась на песчаном берегу под навесом изумительной голубизны неба, – вот именно по этим двум, наполняющим нас, причинам мы не сразу заметили, как солнце присело на край водного горизонта и стало играть с тёмно-синими водами, отражаясь в них розмариновой дорожкой, что то рябила, то замирала, ожидая нового дуновения лёгкого ветерка, тревожащего водную поверхность. Эта игра, игра покрасневшего солнца с солёной водной гладью, и поведала нам, что близится ночь, первая ночь на затерянном острове, на острове, где нас ждёт колокол, ради которого мы, по сути, и попали такими необычными образами на эту необитаемо – обитаемую землю. Но мысли о колоколе и о его поиске быстро покинули нас в этот миг, так как нам нужно было найти место для ночлега, чтобы, отдохнув, с новыми силами и идеями заняться поисками драгоценного клада, спрятанного именно на этом острове самым великим писателем. Конечно, мы ещё не знали, что дух самого великого писателя не очень рад нашему появлению в его райском местечке и что он тоже был когда – то человеком,