Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь. Василий Лягоскин
уже в среднем? – пробормотал я, настраивая амулет магического дальновидения, – и учтите – это я сейчас не жалуюсь; это я так констатирую факт. Ага, знакомые все лица.
Сказал-то я себе вполне спокойно, а у самого рука задрожала – та, что едва не выпустила амулет в воду. Потому что у борта корабля стоял, и смотрел прямо на меня сам Глава Тихой стражи, младший герцог Этринский.
– Герцог Валлам дон Этринский – так бы его именовали, если бы в его жилах кровь текла не только с красными кровяными тельцами, но и той энергией, которая дает право на наследование титула и земель. А так – просто Валлам ир Этринский. Красного в нем – только большая родинка на щеке. Приметная такая, словно кто-то его галочкой отметил. Ну, ладно – успокоился? Смотрим дальше.
Я для страховки обмотал цепочку амулета вокруг запястья, и только потом приложил его опять к глазу. Олега, который стоял рядом с Главой, и шевелил губами, я оглядел мельком. А что там разглядывать? Его мокрую одежду? У других она сухая, и много интересней. Позади герцога и его мокрого пленника стояли маги. Целых шесть штук. И, если бы я не мог видеть, как бушует внутри них энергия, догадался бы о принадлежности к Искусству именно по камзолам определенного цвета. Еще одна строка из воспоминаний; теперь от графа Мерского. Именно такая свита сопровождала его, когда он по поручению императора работал его Рукой. Трое, кстати, еще в той поездке присутствовали. Если поднапрячь память, то и имена их вспомню. Но имена не главное; гораздо важнее, что они в ранге Постигающих. Сильные, черти.
А на груди у герцога знак Руки висит. Вон тот, что сейчас сверкает всеми цветами радуги.
– Большой какой, и красивый, – словно позавидовал я, – мой-то поскромнее будет. А впрочем, он уже и не мой – вернул ведь уль Фасону. А это что еще у Главы Тихой стражи? Ну, конечно – разве мог он отправиться в такое путешествие, не озаботившись личной безопасностью. Искусники – вот эти шестеро – они ведь клятву не тебе давали, а самому императору. А вот амулет на груди, что блестит под камзолом и свисает чуть ниже знака Руки, обмануть и предать не может. А защитить – запросто.
Это переплетение тончайших линий на амулете, принадлежавшем младшему герцогу Этринскому, я вряд ли смог бы повторить, даже если бы окончил с отличием все семь школ Искусства империи. Но сама вязь прочно отпечаталась в памяти; еще раньше – ведь она сделала из обычного кристалла мой амулет Высшей защиты. В разных частях тела ир Этринского – не любит он, когда его так называют, а приходится терпеть – сверкали и другие кристаллы. Хватало их и на искусниках. Кстати, замершие за спиной Главы двое охранников тоже принадлежали к этой почтенной прослойке местного общества. Огневики, немного слабее того, кто стоял крайним правым в шеренге шестерки, в бою (особенно подлом, из-за угла), наверное, могли раскатать всю эту напыщенную, важную даже рядом с Валланом ир Этринским,