Завоевать сердце гения. Жасмин Майер
было длинным, мордашка заостренная, а еще свисал длинный пушистый хвост.
Я присмирела и пригляделась.
– Это не крыса, верно? – сказала я, немного успокоившись.
– Совершенно верно, это хорек, – согласился Маккамон. – Они живут здесь как раз для того, чтобы здесь не было ни крыс, ни мышей.
– Хорьки едят мышей?
– Да. Они хищники.
Хорьку явно надоело висеть, он задергался, и Маккамон взял его в ладони обеих рук. Хорек тут же свернулся клубком и принялся облизывать художнику пальцы. Шубка зверька была светлой, как кофе с молоком. Нос – розовым, а круглые глазки-бусинки – черными.
– Он не кусается, – сказал Маккамон. – Можете погладить. Его зовут Микки.
Я аккуратно коснулась шубки зверька кончиками пальцев. Она не напоминала кошачью и была довольно жесткой на ощупь.
– В честь Микки Мауса?
Маккамон закатил глаза.
– В честь Микеланджело. И нет, не черепашки-ниндзя.
– Вы уж совсем за дуру меня не держите, мистер Маккамон.
Тут кто-то закудахтал возле моей ноги, и Микки дернулся. Я подпрыгнула на месте и схватилась за запястье художника.
– А это кто? – прошептала я.
– Тоже хорек, их тут двое. Чтобы им не было скучно.
– Хорьки… кудахчут?
– Да, они издают очень похожий звук.
Маккамон нагнулся и, не выпуская из рук Микки, подцепил второго зверька. Тот был темным, с белой маской вокруг глаз и окраской, напоминавшей енота.
– Как же вы назвали этого хорька?
– Лео.
– В честь ди Каприо?
– Вы ведь шутите, Денни?
– Конечно, шучу. Это еще проще, чем Микеланджело.
Лео мигом вцепился зубами в холку Микки, за что тут же получил по морде задней лапой. Маккамон опустил зверьков на пол.
Выгнувшись дугой, зверьки стали скакать вокруг нас. Лапы скользили по полу. Скакали они полубоком и при этом действительно издавали потешные звуки, похожие на кудахтанье. Иногда один хватал другого, и тогда они кубарем катались по полу.
– Итак, у вас есть хорьки, – сказала я, с улыбкой глядя на зверьков.
Чтобы не потерять их из виду, я взяла фонарь и направила луч света на клубок из светлой и темной шубок.
– Надо сказать, это довольно неожиданно, мистер Маккамон.
– Услышать, как вы громите мою кладовую, тоже.
– Электричество отрубили, если вы не заметили. И я не смогла уехать с вашего чертовски высоко расположенного пентхауса.
– То, что стало темно, я заметил. Сложно рисовать в темноте. Чему вы улыбаетесь?
– Вы сами сказали, что рисовали. А то заладили «Я творец и я творю». Ой, ха-ха! Смотрите! – я едва успевала поворачивать луч света за юркими зверьками. – Микки только что забрался наверх и дождался, когда снизу пробежит Лео и обрушился на него. Вы бы видели его лицо! – все еще заливаясь от смеха, я посмотрела на Роберта.
– Да, я видел, – тихо отозвался он, не сводя с меня взгляда.
От этого темного взгляда, в глубине тела снова вспыхнул огонь. Я остро ощутила то, что Маккамон