Супружеский ошейник. Маргарита Южина
подумать. В общем, надо мне свое гнездышко вить. Как ты думаешь?
– А чего думать, конечно, не девочка, – кивнул бывший. – Покупай. Слушай, Варь, а ты не ездила к тому мужику, который в прошлую пятницу у нас здесь три часа висел? Что ж мы человека никак отоварить не можем?
– Ездила я, – буркнула Варя. – И отоварили его уже. Прямо в понедельник и отоварили.
Она поднялась, потянулась, словно кошка, и медленно вышла из кабинета. Даже песенку какую-то себе под нос замурлыкала. А хотелось орать! Это что ж такое? И квартирой его не взять? Совсем, что ли, остыл? Никаких чувств не осталось? А зачем тогда на ее ноги косился? Эх, надо было бы сапожки новенькие прикупить, тогда бы точно сломался. А то в этих сапогах…
Семистуков зашел к ней в кабинет после обеда. Сначала завел разговор, прямо сказать, ни о чем.
– Варь, у нас там, смотри, кое-какие денюжки образовываются, может быть, нам дочернее предприятие открыть, как думаешь? Я уже себе всю голову сломал, – проговорил он, задумчиво раскачиваясь с носки на пятку.
– Это… ты хочешь, чтобы у тебя была фирма и у меня, так, что ли? – испуганно выдохнула Варя. Сейчас они разделятся, и больше уже не будет каждый ее день начинаться с приветствия любимого мужа. Бывшего. – То есть… ты хочешь…
– Варь, а тебе чего – сильно плохо моим замом работать? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – Съехать хочешь?
– Я-я?! Я не хочу. Я думала, это ты… разделить…
– Кстати! – обрадованно вздернул брови Семистуков. – Я вот чего подумал про твою квартиру-то… На фига тебе сейчас квартира? Ты возьми, поставь цветочный павильон, и через годик у тебя будет своя квартира, прекрасная работа, а ты будешь полеживать на собственном диване, поглядывать в собственный телевизор и поплевывать в собственный потолок. А денежки, между тем, будут ка-пать, ка-пать, ка-пать!
Варя опешила. Такого поворота событий она и вовсе не предполагала.
– Павильон? Так… а… я ж в цветах ни бум-бум, – растерянно протянула она. – Я ж вообще… в цветах-то… ни разу не Менделеев! Как я с ними работать-то буду? Они ж у меня завянут.
– О, боже! – закатил глаза к потолку Семистуков. – Ни у кого не вянут, а у нее… Ну и фиг с ними! Пусть вянут, новые купишь. Зато деньги – лопатой. Я-то знаю, можешь мне поверить, у меня одна… ну, в общем, чего я тут распинаюсь? Деньги есть? Открывай цветочный павильон!
– А… сколько там нужно денег-то? У меня и не хватит, наверное. И откуда ты знаешь, что через годик я буду в своей собственной квартире плеваться? Ну, в смысле, что я квартиру куплю? Они чего – так много зарабатывают? Да! А сколько они зарабатывают?
– Немало, – уклончиво ответил Ленечка. – У меня одна знакомая продавцом в «Цветах» работает, так она рассказывала, что меньше двадцатки в день даже и не мыслят. Их еще и ругают, если двадцатка.
– Так это они половину миллиона в месяц получают, что ли? – не поверила Варя.
– Половину не половину. А не бедствуют, – фыркнул Семистуков. – И сами себе хозяева, заметь.
– Но… я же не могу. Я же здесь работаю.
Ленечка