Ган. Катэр Вэй
где-то внутри у него просыпается нечто, что способно помочь ему одолеть врага. Именно то, что помогло ему в поединке с Мако и заставило чуть позже стремительный бросок Грако превратиться в медленный танец. Тогда, в прошлом, он не заметил, как это произошло, в отличие от настоящего времени. Некая сила, дремлющая в нем, подобно птице распахнула крылья и понеслась навстречу действительности. Взлет ее был так стремителен, что заставил замедлиться все вокруг. Стрекоза забавно зависла в стороне, практически остановив свое движение. Быстрые и прозрачные крылышки ее не трепетали, как обычно, а едва перемещались и казались неживыми. Вороны, слетевшиеся на кровавый пир и испуганные резким криком Пато, нехотя покидали «застолье». Одна из птиц застыла в метре от земли в тот момент, когда крылья ее были смежены, отчего выглядела она нелепо. Но не все «замерзло» вокруг, как того ожидал Пато. Зверь все еще двигался так, как будто время так же не было властно над ним, как и над его противником. Для Пато это стало неприятным открытием. Лишь краткий миг судьба отмерила ему на удивление и, решив, что этого довольно, слепой безразличной старухой отвернулась от него. Зверь, все еще быстрый, прыгнул вперед, выставив руку с раскрытой ладонью перед собой, намереваясь вцепиться страшными окровавленными пальцами в лицо Пато.
«Страх – это смерть», – напомнил самому себе он и шагнул навстречу, решив сделать то же самое, что и в схватке с Мако.
Начав разворот вокруг своей оси, представил себе, как его меч вонзится в поясницу убийце, когда тот, не сумев остановиться из-за стремительности своего прыжка, пролетит то место, где только что находился Пато. Но сбыться этому было не суждено.
Не успев даже закончить свой маневр, Пато ощутил на своей шее мертвую хватку врага и ужаснулся своей догадке: зверь и не хотел хватать его за лицо, он знал, что жертва так удобно для него подставит спину. ЗНАЛ!
«Да что ты такое?» – мелькнула паническая мысль, и вернулся страх.
У Пато были старшие братья, и они являлись очень крепкими людьми. Как всегда это и бывает, они часто мерились своими силами, и Пато не раз подвергался испытаниям с их стороны. Он был уверен, что про боль от захватов знает все. Оказалось – нет. То, что он испытал сейчас, измерить не представлялось возможным просто потому, что меры для этого не было. Сдерживая стон из последних сил, он как можно глубже втянул шею и поднял плечи, практически закрывая ими свои уши. Он перестал сопротивляться, давление ослабло.
«Теперь обозначить движение влево, а на деле сменить хват клинка на обратный и вспороть ему пах», – подумал Пато и тут же взвыл, теперь уже не сумев сдержаться. Во второй раз боль стала еще невыносимее, хоть и казалось, что больнее быть уже не может. Правая рука онемела и повисла плетью. Из безвольной ладони выскользнул меч и, обиженно звякнув о камни, превратился в бесполезный кусок металла.
«Он и это ЗНАЛ, – подумалось с удивительным для самого себя безразличием. – Теперь точно смерть. Хорошо, что Аскалат рядом, не далеко от предков».
Послышался