Прах к праху. Тэми Хоуг
отозвался Ковач. – Тебя же ведь ни в чем не обвиняют.
– Тогда почему меня держат в этой вонючей дыре?
– Потому что это очень сложный случай. Например, нам нужно установить, кто ты такая.
– Я уже сказала, кто такая.
Вместо ответа Сэм вытащил из папки удостоверение личности и, сопроводив многозначительным взглядом, протянул Кейт.
– Тебе двадцать один год, – невозмутимо произнесла та, глядя на документ, и стряхнула пепел в пустой стаканчик из-под кофе.
– Там так написано.
– И еще сказано, что ты из Милуоки.
– Была. Потому что уехала.
– Там остались какие-то родственники?
– В живых – никого.
– Извини, я не знала.
– Да ладно вам притворяться.
– А здесь? Здесь есть кто-нибудь? Тетя, дядя, двоюродные братья или сестры, на худой конец, самая далекая родня? Кто угодно, хоть цирковой клоун, кому бы мы могли позвонить и сказать, что ты здесь. Тот, кто бы морально поддержал тебя.
– Нет, я несчастная сирота, – ответила девушка с язвительным смешком. – И на фиг мне сдалась ваша родня, я прекрасно обхожусь без нее.
– Эйнджи, у тебя есть постоянное место жительства? – поинтересовался Ковач. – Ты ведь должна понимать, что произошло. Ты единственная можешь опознать преступника. И мы должны знать, кто ты такая.
В ответ свидетельница закатила глаза, как это умеют делать лишь девушки-подростки, всем видом давая понять, что ее порядком достали и, вообще, она им не верит.
– Я назвала вам мой адрес.
– Ты назвала нам адрес квартиры, от которой у тебя даже нет ключей. Ты даже не можешь сказать, кто там живет, кроме тебя.
– Я вам уже все сказала.
С этими словами Эйнджи вскочила и отвернулась от стола. Пепел ее сигареты полетел на пол. Голубой свитер под джинсовой курткой был либо обрезан, либо сильно подсел при стирке, открывая взгляду тощий живот: пирсинг в пупке и еще одна татуировка – три капли крови, которые капали куда-то за пояс ее грязных джинсов.
– Ее имя Молли, – сказала она. – Мы познакомились с ней на вечеринке, и она сказала, что я могу пожить у нее, пока не подыщу себе крышу над головой.
Кейт уловила в голосе девушки легкую дрожь. Обратила она внимание и на напряженную позу, когда свидетельница отвернулась от них. Впрочем, в следующий миг дверь открылась, и в комнату, неся кофе, вошла Никки Лиска.
– Эйнджи, пойми, здесь никто не пытается тебя на чем-то застукать, – сказала Кейт. – Наша главная забота – обеспечить твою безопасность.
Девушка резко обернулась. Голубые глаза пылали яростью.
– Ваша главная забота – чтобы я дала показания против этого психа Крематора. Я что, по-вашему, совсем с катушек съехала? Да он в два счета разыщет меня и тоже прикончит.
– Эйнджи, твоя готовность к сотрудничеству для нас крайне важна, – подал начальственный голос Сэйбин. – Ты – единственная свидетельница. Насколько нам известно,