Неуемный консорт. Юрий Иванович
тогда расскажи, как дети твои поживают? – в тон ему продолжал наглеть я.
И мне удалось своего собеседника разозлить.
– Слушай, Ветер! (Под этим кондовым псевдонимом я во время последних пертурбаций много кровушки попил из Рекса!) Я на службе!
– Везет же некоторым! – выдал я с завистью. – Отработал свое – и домой, к детям… А я вон даже ночью, в кровати – и то считаюсь на службе. Дети появятся – тоже работа: будущих наследников и принцев воспитывать… Ненормированный круглосуточный рабочий день…
Бофке понял, что трепетного внимания к своей особе он от меня уже в который раз не добьется, поэтому решительно перешел к делу:
– Что это такое?! – И припечатал к столу то, чем наверняка пытался меня ошарашить.
Я не спеша доел круассан, запил его остатками кофе и только потом стал отвечать:
– Ну, если применить особые дедуктивные методы, которыми меня когда-то пытался обучить некий дядька Энгор, то понять легко: перед нами полиэтиленовый пакетик, а внутри него записка на небольшом клочке бумаги…
– Не юродствуй! – оборвал меня следователь. – Ты писал?
Самое интересное, что писал и в самом деле я. Только вот когда это было и кому я эту записку передал, никак не мог припомнить. На стандартном квадратике плотной бумаги, которые использовали на совещаниях во дворце, было написано несколько слов:
«Не слишком ли много ты требуешь?»
Расценивать написанное можно было как угодно: от дружеского вопроса по поводу заказываемой на ближайшую вечеринку выпивки до смертельной угрозы во время какой-нибудь торговли на миллионы. Все зависело от того, где эту записку отыскали и при каких обстоятельствах. А зная, куда ранним утром отправился Рекс по долгу службы, нетрудно было догадаться, с чем это все связано.
Поэтому, отставив неуместный для ситуации тон, я стал посильно оказывать помощь в расследовании:
– Пока не могу припомнить: кому и когда написал нечто подобное… – И как консорт, тут же воспользовался своим правом знать все остальное: – Где это нашли?
Энгор скривился. Все-таки вопросы привык и страшно любил задавать только он. Однако и он до конца наглеть не стал, соображал прекрасно, какая у меня власть, и догадывался о моих скрытых возможностях. Поэтому со вздохом ответил:
– Этой ночью умер от инфаркта министр энергетики…
– Знаю.
– …и смерть вполне здорового человека от инфаркта вызвала у нас подозрения. Патологоанатомы утверждают, что остановка сердца произошла слишком странно, хотя до причины так и не докопались. Обыск ведется везде и со всем тщанием. И на рабочем столе покойного, в его деловом календаре, на позавчерашнем дне, лежала эта записка. Твой почерк мы опознали и без экспертов, они только дали официальное заключение.
Рекс замолк, а я перешел на сухой официальный тон:
– И какие выводы вы сделали, господин Бофке?
Тот пожал плечами:
– Пока мало данных для предварительных