Поломка. Александр Федорович Чебыкин
как она тут, в такой нищете выжила. Катя зажалась в передний уголок, притихла. Догадывалась, зачем приехал Максим, а вдруг обидит и заступиться некому. Соскочила, набросила на плечи пониток и к дверям. Максим окликнул:
– Катюша, ты это куда?
– Да к бабе Марфе побегу, что-то боязно стало, Максим Григорьевич.
– Катерина, прошу, останься, не обижу, не зверь же я. Приехал свататься к тебе. Пойдешь за меня замуж? Знаешь, что как два года я без хозяйки живу, да и дети у меня – двое, за ними досмотр нужен.
Катя побледнела, присела на приступок у печи и прошептала:
– Максим Григорьевич, за какой-такой замуж, у меня приданного нет, оно все на мне.
Максим нервно теребя шапку в руках, срывающимся голосом проговорил:
– Не беспокойся, прикупимся, а что доброе – можешь после Евгении поносить, не от заразы она умерла, а при родах.
Катерина упросила, чтобы свадьбу сыграли как у всех, чтобы было, что в старости вспомнить и внукам рассказать. Зажили дружно, оба с благоговеньем и радостью друг к другу.
От Евгении осталось двое детей – Павел и Анна. Максим замечал, что к падчерице своей Катерина относилась с любовью и заботой, обращалась ласковее, чем со своими родными детьми. Сама познала сиротское горе. В 1912 году у них родился общий сын, назвали Михаилом, в 1917 – дочь Татьяна, а в 1922 – еще один сын Анатолий. Из девяти детей до совершеннолетия дожили четверо. Павел подрастал, окончил четыре класса в селе Григорьевском. Душа у него к сельскому хозяйству не лежала, он то устраивался работать на завод в Нытве, то возвращался домой. Никак не мог найти свое место, Хотя Екатерина и к Павлу была внимательна, но для него это была чужая женщина, на десяток годов его постарше.
Неразбериха
По вечерам Мокинские мужики собирались у Максима, спорили до первых петухов. Сходились в одном – так дальше продолжаться не может: жить веками на земле и не считать ее своей. Земля была как мачеха. Своя не и не своя. Чужая. Строгановская. Надоели частые переделы. Решили: «Кто на земле работает и ее облагораживает, тому она должна принадлежать». Когда в Петрограде совершилась революция, толком в деревне не знали, что это такое, но когда, Максим привез из Нытвы газету с декретом о власти, земле и мире – селяне согласились, поддержали, что это правильно, давно надо было сбрасывать царя и убирать помещичье правительство.
В ноябре советская власть пришла в Пермь. В селе создали дружину по поддержанию новой власти. Павел один из первых записался в нее. Когда осенью 1918 года Пермь захватили колчаковцы, Павлу пришлось скрываться в лесах за Северной. При прибытии в город путиловского полка, он напросился, чтобы приняли его. Сначала отказали по молодости, но Павел обегал все начальство, вплоть до комиссара полка, который дал добро, учитывая, что Павел шустр, вынослив, высок, хорошо знает прикамскую местность. Когда Максим узнал, что сын подался в путиловский отряд, разыскал его. Хотел вернуть домой, но Павел категорически отказался. Максим, боясь