Девочка, которая зажгла солнце. Ольга Дмитриевна Золотова

      – Пойдем уже, если ты не хочешь просидеть в гостиной весь день. Который час?

      Джек встал и двинулся за маленькой хозяйкой дома к выходу, бросая короткий взгляд на крошечный кружок циферблата и одновременно с этим сверяя свое время со временем на настенных часах комнаты.

      – Половина второго. Ты стояла прямо перед часами, почему сама не посмотрела?

      Рыжеволосая улыбнулась и, не реагируя на этот вопрос, словно и вовсе его не слышала, начала накидывать на себя куртку. Ненадолго замерла, борясь с десятком пуговиц и петель, а после снова удивленно посмотрела на Джека. Тот в нерешительности стоял в дверях.

      – Это называется общение, мистер всезнайка. Какой смысл тогда двум людям находиться в одном помещении, если они оба молчат и могут самостоятельно завязать себе шнурки или налить стакан воды? Скучно. Поэтому я и спросила – поддерживаю нашу беседу.

      Снова раздался звук шагов, и с кухни вышла миссис Робертсон, держа в руках заварочный чайник и в недоумении глядя на уже почти одетую дочь и ее друга. В чужих глазах мигом промелькнули калейдоскопом десятки всевозможных чувств, что бывает, когда на один и тот же предмет через прошедшие годы глядишь по-разному – будто в зрачки установили две новенькие блестящие линзы, и теперь все чудно и кажется совершенно другим и новым. Наконец, женщина обиженно воскликнула:

      – А как же чай? Рэйчел, милая, неужели ты даже ничего не предложишь гостю…

      Но девочка холодно перебила укоряющий материнский тон и засунула ноги в черные кроссовки.

      – Мы пообедаем в кафе, мама. Это тоже часть нашей прогулки, так что, будет неправильно, если Джек наестся дома печенюшек или каких-нибудь конфет и потом примется язвить каждый раз, когда я захочу что-нибудь съесть. Так что нет, к сожалению, мистер Дауни вынужден будет пересилить себя и отказаться от такого заманчивого и щедрого предложения.

      Закончив кутаться во всевозможные шарфы и размышлять над необходимостью зонтика, Рэй подбежала к матери и чмокнула ее в щеку, в то время как Джек продолжал извиняющее пятиться к выходу. Девочка тоже не стала терять свое драгоценное время, и вот уже через несколько минут они шли по Беркелей-Стрит, молча и быстрыми шагами разрезая улицу вдоль на две невидимые полосы.

      «Эта та самая неприятная тишина, – подумала вдруг Рэйчел, – которая иногда просачивается между делом, и не дает тебе вымолвить ни слова. С одной стороны прекрасно понимаешь, что это всего лишь неловкая паузы, и ее легко можно прервать сказанной невзначай шуткой или чем-то подобным, но с другой… не хочется бросить что-нибудь глупое или неловкое, чтобы потом чувствовать себя пристыжено – тогда правильнее и вовсе не говорить, а только внимательно смотреть себе под ноги. Именно из-за такой тишины люди быстро прощаются и с головой окунаются в свое гордое одиночество, полагая, что, верно, здесь они никому не нужны».

      – Как