Кино с президентом. Игорь Антошенко
сопоставить заинтересованность различных стран в отвлечении наших спецслужб от проводимых мероприятий. Вероятность того, что именно в этом состоит цель первого этапа проводимой операции, очень высока. Есть сравнительная таблица с аргументацией, – Кельвин глазами указал на папку, лежащую перед Палмером, – но это чистой воды аналитика, без доказательств.
– Это уже кое-что, подробнее ознакомимся позже. А в трех словах?
– Ничего нового – Китай, Япония, Россия, – Кельвин буквально дал ответ в том виде, в каком просили.
– Значит, пока работаем по трем направлениям, – подытожил Кроуфорд.
– Полагаю, и остальным расслабляться не стоит, это ведь только предположение, хотя и с высокой степенью вероятности, – напомнил Кельвин.
– Думаю, вы правы. – Кроуфорд на мгновение задумался, и Кельвин решил воспользоваться моментом, лишив хитрюгу Петерсона спокойной жизни.
– Если бы была возможность отличать их фальшивку от реальной съемки… – задумчиво произнес он, беря паузу.
– То – что? – вернулся к разговору Кроуфорд.
– Возможно, такие «мультики» используются не впервые, пошерстили бы скандальные случаи с видео, глядишь, и нашли бы, откуда ноги растут.
– Неплохая мысль, Барлоу.
Кельвин краем глаза заметил, как на лбу Петерсона выступила испарина. Неожиданно к разговору подключился господин директор, решив блеснуть интеллектом.
– Русских можно исключить, – ошарашил он присутствующих, – холодная война позади, они повержены, их лучшие научные кадры работают у нас или в Европе; в своем нынешнем положении они не способны на какой либо прорыв.
«Выскочка, что ты вообще знаешь о русских», – подумал про себя Кельвин.
После службы в России Барлоу был уверен, что окончательно победить русских попросту невозможно. Согнуть, надломить, загнать в угол, из которого, казалось бы, нет выхода – да. Но лучше этого не делать, поскольку внутренние резервы этого народа раскрываются лишь тогда, когда другие уже сваливаются в пропасть безысходности. Это как с болевым порогом: у одного человека он низкий, и боль сразу парализует волю, другого можно рвать на куски, но он не теряет самообладания. Именно в безвыходных ситуациях у русских появляется энергия, позволяющая им буквально сметать все на своем пути. Но страшнее всего непредсказуемость, с которой они действуют в таких случаях, не щадя ни себя, ни врагов, оказываясь в итоге на ступень выше уровня, с которого началось их падение. Барлоу полагал, что их вообще следует ограждать от критических ситуаций, навязывая тем самым состояние застоя. Что касается крушения СССР, Кельвин был убежден, что это результат внутренних причин. Здесь он придерживался позиции одного забавного русского, фигурировавшего в их разработке под кодовым именем «марксист». Этот чудак, изучив марксизм, нашел в нем ключевую ошибку, а устранив, выстроил новую социально-экономическую теорию, опираясь на которую предсказал развал Союза. В итоге историческая практика подтвердила