Феникс. Книга 2. Алексей Тихий
ровные, сейчас каменные дороги зияли дырами, как и часть открытой системы канализационных стоков. Кому и зачем понадобилось разбирать мостовые и уничтожать канализацию, решительно непонятно. Лужи, грязь, помои и содержимое ночных горшков – все это заполняло улицы и доставляло массу неудобств прохожим. Домашние животные, в основном куры и свиньи, также вносили свою лепту. Характерный запах нечистот с непривычки резко бил в нос, но я не из брезгливых, да и привлекать лишнее внимание не хотелось. Возможно, где-то на балах знати прикрыть нос надушенным платком при виде «конского яблока» считалось хорошим тоном, но здесь, на дне, это равносильно мигающей табличке с надписью: «Внимание! Внимание! Я не местный!»
Чем дальше я уходил от центра, тем более ветхими становились дома. Яркие, раскрашенные здания сменились обшарпанными стенами с облупившейся штукатуркой. Выгоревшие квартиры, а иногда и целые этажи. Окна присутствовали у трети квартир, все остальные прикрывались лишь ставнями, черепица зияла дырами. В некоторых домах жилым казался всего один подъезд. В других зданиях, наоборот, двухскатные крыши были разобраны специально, а вместо них были сделаны деревянные настилы и надстройки в виде хибар.
На углу большинства зданий дешевыми красками были нанесены знаки банд, которые контролировали тот или иной дом и улицу. Тут и там мелькали совсем уж простенькие рисунки крайне низкого содержания. Возможно, граффити как искусство и могло бы стать частью этого района, но местное творчество ограничивалось пошлыми картинками и надписями в стиле: «Хочу бабу потолще! Сурик Морда».
Менялась не только обстановка, но и жители: бедная одежда, пьяные крики и звуки драк из окон домой. Проходя мимо здания с особо ярко раскрашенным фасадом, я стал объектом пристального внимания женщины самого легкого, почти воздушного, поведения. Обнаженная по пояс толстушка с трубкой в длинном мундштуке хриплым, прокуренным голосом предложила мне продажную любовь и обещала сделать скидку, и не только скидку, но я решил, что обойдусь. Пусть меня не берет никакая зараза, но лучше не рисковать.
– Куда же ты, красавчик?! – кричали жрицы любви, высунувшись из окон и потрясая своими прелестями разных форм и размеров.
Обойдя валявшегося на углу дома в луже нечистот пьяницу, я двинулся дальше.
Несмотря на все «прелести», люди здесь жили так же, как и везде: дети бегали среди домашних животных и играли в свои детские игры, женщины занимались готовкой и стирали белье – в городе исправно работала система колонок. Просто такая жизнь: кому-то мало дворца, а кто-то вполне счастлив в шалаше. Я сам после бегства некоторое время прожил в похожем месте, только на противоположной стороне города.
Теоретически занять квартиру в этих домах мог каждый желающий – при условии, что сможет выкинуть предыдущего владельца и договориться с местными бандами, которые взимали плату за проживание. Плата копеечная, всего пятак меди с одиночки и по монете сверху за каждого