Эффект матрёшки. Вера Вьюга
Высшую этимологию она поняла по-своему, когда тихо матерясь, громко прихлебывала угощение. Чашки напоминали поилки для мелких животных. У них не было ручек, чай был горячим, и Ада не могла держать чашку в руке. Чтобы хлебнуть, она всякий раз склонялась в поклоне перед, стоящей на низком столике, намоленной авангардистской чудью. И обладай Артемида хоть начатками высокой культуры, «матизм» в её устах был бы более изыскан. Натан же нахваливал и чай, и фарфор, а в промежутках пытался рассмешить гостью кошерными анекдотами.
Пыльная бутылочка, за разговором на ощупь извлеченная уверенной хозяйской рукой из-под канапе, еще хранила в себе стакана полтора коньяку. Часть жидкости перетекла в его чашку, и беседа приобрела доверительный вектор.
– Я пью и ем из музейного фарфора! У меня кусок хозяйственного мыла на кухне и тот в плевательнице от Фаберже киснет.
Ада лишь лениво удивлялась:
– Богатство… Коллекционеры вроде шифруются.
– Я не коллекционер. Наследник! Все это богатство, – Натан обвел рукой стены, увешенные и подпертые сокровищами – бабусины! Ты знаешь, что за ковер на стене? – Ада для приличия обернулась. Чтобы порадовать хозяина даже встала и подошла поближе. – Позапрошлый век!
Она неуверенно потерла между пальцев «лысое» сокровище, а потом осторожно приподняла. Удивительно, но с изнанки тряпица нечем не отличалась от парадной стороны. «Да-аа… – Ада старательно выражала восхищение. – Да-аа…» На самом деле ничего особо выдающегося она в нем не увидела. Рисуночек так себе меленький, вид поюзанный… «Да-аа…» – еще раз повторила Ада и вернулась к чаю.
– Килим! Чистейший воды! Ручной работы! Подлинный перс!
– Только он, какой-то… плешивый… – робко усомнилась Артемида.
– Плешивый Иван Петрович, сосед мой по лестничной площадке. А ковер безворсовый. Темная ты, Артемида, как ночь египетская.
Уже изрядно захмелевший Натан, сделав неловкое движение, задел локтем бутылку. Та мягко шлепнулась на бесценный (в этом Артемида теперь не сомневалась) экземпляр, застилавший пол под ее ногами, оставив на кожаной обивке канапе скромную лужицу. Хозяин, не церемонясь, вывалив язык, ловко слизнул жидкость, а затем и все содержимое из поднятой бутылки в несколько глотков ушло в неопалимую Натанову глотку.
– Виртуозно у тебя получается. Из бутылки Клейна пить не пробовал? – поинтересовалась Ада, пытаясь уязвить шефа, а заодно и поразить эрудицией. Но не тут-то было!
Она давно подметила, что напившись, ее приятель-работодатель совершенно не терял ни разума, ни языка. На этот раз он удивил ее в ответ не только интеллектом, но и рифмой:
– Только Пидо пьет келейно виски из бутылки Клейна.
– Пидо? – с недоверием переспросила Артемида. Экспромт показался ей рискованным.
– Пидо – это математик, а не то, что ты подумала. Я ж говорю, темная, как ночь египетская. Вот, ты какую книжку сейчас читаешь?
– Еще про любимого литературного героя спроси, –