Право сильнейшего. Александра Лисина
чужаках, которым было позволено жить во дворце, и, разумеется, обо мне, поскольку мое присутствие в тронном зале во время совета кланов вообще ни в какие ворота не лезло. А я там иногда бывала. Правда, плохо разбираясь в обсуждаемых вопросах, по большей части помалкивала, а в последние дни вообще не появлялась, чтобы не дразнить «гусей». Но даже этого хватало, чтобы на нашу процессию постоянно косились.
Правда, мне никто не докучал и не приставал с вопросами. И вовсе не потому, что следом топала охрана, а лишь по той причине, что у женщин в Скарон-Оле существовали совершенно особенные привилегии. И очень четкие правила поведения, которые помогали мужчинам быстро сориентироваться в обстановке. Учитывая то, что дамы тут были весьма суровы, подобные законы являлись весьма актуальными: получить за невинный комплимент сочную оплеуху или вызов на поединок от какой-нибудь смуглокожей красотки можно было в мгновение ока. Причем поединок смертельный – иного скароны просто не понимали. Так что становилось понятным, почему эти самые правила были не просто введены в обиход, но еще и неукоснительно соблюдались.
Самое важное из них касалось внешнего вида и, в первую очередь, верхней одежды: каждая женщина, выходя на улицу, должна была соблюдать некий дресс-код, с помощью которого демонстрировала свое отношение к окружающему миру. И, в частности, к мужчинам. К примеру, надела брюки и мужскую куртку, значит, недвусмысленно посоветовала не подходить с предложением познакомиться. Если влезла в броню и опоясалась мечом (в случае с Адамантом – двумя), то стоило держаться от такой «леди» подальше – на первый же намек или деликатное приглашение посидеть в кафе смахнет башку и не поморщится. Наличие доспеха означало, что женщина в данный момент находилась при исполнении и требовала к себе отношения как к воину. Так что игривое подмигивание могло быть расценено как оскорбление. Зато если она надевала платье и невесомой пушинкой пропархивала по улочке, с интересом посматривая на кавалеров, то это значило, что у девушки отличное настроение, она, скорее всего, свободна и не возражает против ухаживаний.
Но опять же – подойти и развязно брякнуть про то, чтобы покувыркаться в постели, нельзя: «милая леди» могла мгновенно превратиться в настоящую мегеру и вытащить из складок изящного платьица тяжелый мясницкий топор. Так что мужчины даже в этом случае могли лишь деликатно поинтересоваться: не желает ли благородная леди приобрести себе спутника? Причем неважно зачем и на какое время: на час, на день или на всю жизнь – решала это только женщина. И если кавалер приходился ей по нраву, никаких препятствий для совместного отдыха не имелось.
Если же мужчина по каким-то причинам ее не устраивал, женщина имела полное право пройти мимо, отмахнуться или, если он оказывался настойчив, послать его по известному адресу. Причем до тех пор, пока она носила платье, ответить ей тем же отвергнутый ухажер не мог – общество не одобряло. Но стоило даме влезть в доспехи, как положение мгновенно менялось, и оскорбленный воин мог