Печать Карателя. Маргарита Блинова
панель и пошла к окну, намереваясь подать пример остальным, но тут в селекторе что-то надсадно щелкнуло, и он вновь ожил.
– Эй, девочка! Где ты находишься? – долетел сквозь шипение и треск мужской голос.
Быстро вернувшись к столу, торопливо ответила. Здание начинало дрожать все сильнее, теперь на счету каждая секунда.
– Я из участка 5–9, застрял этажом ниже, общий зал… Сильно ранен, – собеседник говорил с трудом, делая большие паузы между фразами. – Надо перевязать раны…
Я заколебалась, не зная, как поступить.
– Трис, это не твое дело. Не надо геройствовать. Тем более что всех спасти не удастся, да и не оценит никто твоего душевного порыва. Своя жизнь дороже. – И, вопреки проведенному аутотренингу, нажала кнопку связи и коротко ответила: – Спускаюсь.
Действуя как можно быстрее, сорвала с карниза шторы, связала вместе, примерилась – достает моя импровизированная веревка до второго этажа или нет. Не достала. Пришлось тратить драгоценные секунды, пробираться в кабинет главы отдела и брать занавески оттуда.
Привязав конец «веревки» к батарее, выбила обломком стула остатки стекла, а затем перегнулась через подоконник и поползла вниз. За неимением третьей руки информационную панель сунула за ремень штанов. По закону подлости, не иначе, та завибрировала аккурат в тот момент, когда я болталась, как мартышка на лиане, где-то между третьим и вторым этажом.
– Да!
– Эм… – замялся незримый собеседник, потом взял себя в руки и представился: – Патрульный Джонсон. Мы на месте. Вас подстраховать?
– Поздно! – прорычала я, нащупывая ногами десятисантиметровый выступ под окном второго этажа. – Времени мало, растягивайте сети.
– Понял, – проявил удивительное послушание патрульный, в то время как я протиснулась через половинку выбитого окна внутрь.
Отцепив вспотевшие пальцы от скрученных штор, спрыгнула с подоконника на чуть вибрирующий пол, быстро оглядела просторный зал и крикнула:
– Эй! Где ты?
Кто-то слабо застонал и пошевелился слева от меня, и я тут же рванула на звук. Пол под ногами уже не дрожал, как испуганная мелкая псина, он подрагивал и трещал, как хрупкий весенний лед под ногами. Идти, откровенно говоря, было страшно, но вариантов не оставалось. Решила спасать – делай.
Мужчина обнаружился в трех метрах от окна, у перевернутого стола, и одного взгляда хватило, чтобы понять две ошеломляющие вещи: первая – мне не дотащить его до окна, вторая – на полу, придавленный рухнувшей с потолка каменной балкой перекрытия, умирает Каратель.
– Перетяни рану на ноге, – не открывая глаз, попросил мужчина. – Я теряю слишком много крови.
Дернув с пояса ремень, я обошла пострадавшего, присела и осмотрела ногу. У Карателя был открытый перелом бедра, в десяти сантиметрах от коленной чашечки зияла жуткая рваная рана, из которой торчал обломок кости.
– Вы же Каратель, – растерянно прошептала, приподнимая и подсовывая