Слюни. А. А. Казаков
надежд.
Ева предпринимает попытку втянуть меня в разговор. Она рассказывает о том, как прошёл её день на работе, и это почему-то вызывает у меня острое желание завыть.
Я делаю останавливающий жест рукой.
– Без этого. Прошу тебя.
И тогда Ева спрашивает:
– Как ты хочешь провести выходные?
– Я просто хочу, чтобы были тихие, спокойные выходные.
Чего точно никогда не будет, так как по выходным все соседи в доме, где живёт Ева, гудят, как будто завтра конец света. Бухают и поют песни богу всех неприкаянных.
Ева говорит:
– Можно сходить к моим друзьям, ты знаешь их. Хорошие люди. Мы праздновали вместе Новый Год.
Я помню, как кричал на неё в новогоднюю ночь за то, что она выглядит слишком красивой, слишком доступной в платье, которое сам же выбрал для неё. Мне показалось, что один тип, пьяный, разглядывает её. Я собирался кинуть в него стулом, но Ева остановила меня. Все напились и смеялись, не воспринимая мой срыв всерьёз. Помню, как пытался вызвать такси, но ни одна машина так и не доехала до турбазы, на которой мы были.
Я не спрашиваю, кого именно из этих людей она имеет в виду.
– Знаешь, чего бы я хотел в эти выходные? Забраться на самое высокое здание в этом грязном городе с арбалетом и стрелами. Устроиться на крыше удобнее, выбрать наиболее подходящую точку обзора. Чтобы было видно площадь. Или какой-нибудь проспект. Прицелиться и расстрелять сердца всех, кого только увижу. Там, внизу. Я делал бы это до тех пор, пока какой-нибудь молодчик не проделал бы в моей голове дыру размером с дыню. Но знаешь, что меня останавливает? Все крыши в этом городе закрыты. Они под замком, чтобы туда не забрались пьяные студенты. Чтобы они не разбились. Я проверял.
– А ещё, – говорит Ева, – у тебя просто нет арбалета.
Она ведёт машину. Дворники со скрипом сметают снег с лобового стекла. По радио звучит песня, слова такие: "Солнце садится, начинает темнеть. Моё сердце червиво, хочу умереть". Даже когда смеркается, Ева остаётся сидеть за рулём в очках.
Она шепчет:
– Прости.
А потом громче:
– Мне так жаль, что я не могу помочь тебе.
Я хочу сказать, что это не её вина, но почему-то молчу. Просто прибавляю громкость, хотя уже ничего не слышу. Замечаю, как по горящим фонарным столбам, перепрыгивая с одного на другой, скачет Дух. Преследует меня, не желая отставать. Ухмыляется.
Мы сворачиваем к аэропорту, паркуемся подальше от главного входа, но не выходим из машины. Работники в наушниках, одетые в комбинезоны и жилеты, обклеенные светодиодной лентой, подгоняют трапы, возят багаж пассажиров на маленьких смешных машинках. Я ищу среди них того, кто отгоняет птиц с взлётной полосы, но такого нет.
У нас на глазах с грохотом, свистят шасси, садится самолёт. Я думаю о том, что если бы не служба в армии, то вряд ли бы я когда-нибудь полетал на самолёте.
Ева предпринимает последнюю попытку растормошить меня.
– В какую компанию ты пробовался сегодня?
Как