История русского шансона. Максим Кравчинский
стоит
На другом берегу
Его мать плачит.
Он его любит,
Он его мать,
Он его хочет
Обнимать…»
В Гражданскую войну Хенкин был в расположении белых и пользовался (как и всегда до революции) оглушающим успехом. В Париже мне рассказывал однополчанин-корниловец, что не то в Харькове, не то в Киеве (я уже не помню), занятом белыми, – Хенкин выступал в большом ресторане-кабаре, заполненном офицерами.
Зал горячо его приветствовал. И Виктор Яковлевич в ответ на овации предложил с эстрады конкурс – стихотворение-экспромт, в котором последняя строка должна была состоять из его имени, отчества и фамилии. Под общее веселье офицеры занялись экспромтом. В зале был и генерал Шкуро, тоже занявшийся сочинительством. Но выиграл игру поручик Фатьянов, написав:
Кумир блондинкин и шатенкин,
О, Виктор Яковлевич Хенкин!»
О популярности Хенкина свидетельствуют воспоминания дочерей Ф.И. Шаляпина.
«…Мы (дети Шаляпина в гостях у А.М. Горького. – М.К.) сидели все в гостиной, что-то хором пели, а я бренчала на гитаре и вдруг унылым голосом запела:
На Кавказе у меня есть одна долина, э-э-э…
Ты не бей меня по пузу – я не мандолина, э-э-э…
Алексей Максимович насторожился (ни кинто, ни Хенкина я никогда не слыхала, но, очевидно, интуитивно вышло похоже).
– Ну, а дальше как? – спросил он.
– А дальше, – говорю, – не знаю.
– Ну, как же так? Ну, спой еще раз!
Я повторила куплет. Алексей Максимович как-то особенно заулыбался, встал и ушел. Через полчаса вернулся вот с этой самой бумажкой и с дописанными куплетами.
Ай, я кинтошка молодой,
Ты – барина старая…
Не щипай минэ за ногу,
Что тэбэ – гитара я?
Молоденький барышня
Сэрцэ глазкам колит…
Что ты минэ бьешь живот,
Барабан я, что ли?
Молоденький баришна
Для минэ – приманка,
Не верти ты ухи минэ,
Разве я – шарманка?
По Куре плывет баржа,
Это просто ей-то!
Ай, не плюй на морда мне,
Я тебе не флейта.
Я тут же их пропела. Куплеты произвели фурор, и Алексей Максимович был очень доволен…»
Прослеживается странная закономерность: судьба большинства артистов «легкого жанра», заявивших о себе на стыке веков, оказалась тяжела и трагична в финале.
Бывший куплетист Российской империи номер один – С.Ф. Сарматов скончался в 1938 году в Нью-Йорке в нищете и забвении. А еще несколько лет назад гонорары позволяли иметь ему собственный конный завод и жить припеваючи. Видимо, на остатки сбережений, вывезенных из России, он открыл на паях с самим Александром Вертинским «Русский трактир» в Константинополе, который из-за недопонимания партнеров долго не продержался.
Пророческой оказались строчки его собственной песенки, под которую он в 1913 году лихо отбивал чечетку в московском театре «Омона».
Было время, жизнь