Кремль 2222. Северо-восток. Вадим Филоненко
что на верхнем этаже ближайшего здания шевельнулась тень. Я замер, всматриваясь, вслушиваясь и даже принюхиваясь.
Нет. Ничего. Наверное, ветер взметнул кирпичное крошево и древнюю пыль.
Мой Сивка продолжал волноваться. Да и фенакодус Кирилла то и дело издавал тихое предупреждающее рычание.
– Крысособак чует, – предположил Кирилл, успокаивающим жестом похлопывая коня-мутанта по бурой, словно спекшаяся кровь, жесткой шкуре. – Проголодался небось. Жрать хочет.
Фенакодусы, как и большинство животных-мутантов нового мира, питались мясом. Лучше свежим и с кровью. Мой Сивка, к примеру, больше всего на свете любил ящериц, а конь Кирилла, похоже, предпочитал крысособак.
Но если здесь в развалинах и есть крысособаки, они нам сейчас не опасны. Эти хищники не станут нападать на большой отряд, предпочитая добычу послабее.
А вот и био. Лежит почти точно посреди длинного и узкого переулка. Похож на раздавленного паука. Не самая мощная разновидность биороботов. Есть среди них твари и поопаснее. Тот же Чинук, к примеру. Хотя все они используют в качестве пищи, или правильнее говорить топлива, органические останки, например трупы животных или людей…
По виду «паук» и вправду мертв. Так не притворишься. Да и мозгов у этой модели на подобную хитрость не хватит.
– Ну что? Вроде чисто? – Кирилл постучал мечом по покалеченной, вывернутой из сустава «паучьей» лапе био. – Зовем наших?
Я помедлил. Чем-то не нравился мне этот переулок. И пустые молчаливые дома. И мертвый био. И волнение фенакодусов. И усталость эта непонятная…
«Надо бы пройтись по крышам, сверху поглядеть, – промелькнула мысль, но она тут же сменилась другой: – На крышу здесь не вылезти, заколочено все. Разве что с противоположной стороны переулка… Да смысла не имеет. Тут безопасно. Совершенно безопасно».
На меня вдруг снизошло спокойствие – полное, абсолютное. Словно у себя в келье в Кремле сидишь. «Бояться нечего. Опасности нет», – стучала в мозгу мысль. Повинуясь ей, я отбросил сомнения и колебания:
– Давай, Кирюха, зовем сюда наших. Только надо предупредить их насчет мха.
Вскоре мастеровые уже трудились, разбирая «паука». Трофеи складывали на телегу, запряженную тягловым туром.
Захар расставил посты. Мефодий и Федул остались в самом начале Старопанского присматривать за выходом на Биржевую площадь. Нас с Кириллом десятник решил поставить на другом конце переулка, там, где он пересекается с Большим Черкасским.
Мы только и успели развернуть коней, как за спиной загрохотало. В воздух взметнулись тучи каменного крошева и битого кирпича. Раздались крики. Я так и не понял, кто кричал. Наверное, Федул. Или Мефодий. Как раз им на головы и пришелся основной удар от рухнувших стен.
Сквозь облако медленно оседающей пыли я разглядел под обломками кирпичей и кусков бетона лапу фенакодуса. Федула лошадка, не иначе. Лапа слабо дернулась в конвульсии и замерла. Отмучилась, сердешная. О том, что там, под завалом, кроме фенакодусов погребены и Федул с Мефодием,