Врата Порядка. Дмитрий Казаков
твердо ответил брат Ласти. – Как сказано в Книге Предписаний – вера заключает в себе все, и силу, и победу, и богатство.
Он ловко расстелил вытащенное из седельной сумки одеяло, и практически силой усадил Хорста. Не успел бывший сапожник и глазом моргнуть, как второе одеяло оказалось у него на плечах.
– Отдыхайте, – сказал брат Ласти с сочувствием. – Мы все сделаем сами.
Он отошел к коням, зазвенела сбруя, зашуршали снимаемые с лошадиных спин мешки, а Хорст остался сидеть, вглядываясь в сгущающийся мрак и вслушиваясь в шорох ветвей на ветру.
Закрыв глаза, испытал знакомое ощущение падения, а когда открыл, обнаружил, что снега больше нет, с неба льется тусклый желтый свет, а между черными склизкими стволами плавают клочья серого тумана.
Здесь, в изнанке мира, все оставалось так же как раньше.
Желание узнать, что происходит в Вестароне и прочих местах, накатило на Хорста с такой силой, что он закрыл глаза и попытался переместиться в пространство над доской для Вечной Игры, откуда так легко попасть в любую часть Полуострова.
Как и следовало ожидать, ничего не вышло – даже для мага невозможно попасть в то место, что больше не существует.
– Разрази меня Хаос, – Хорст почти собрался вернуться в обычный мир, когда странное ощущение заставило его замереть.
Тело мага точно раскрылось, подобно цветку и он не увидел, а скорее почувствовал огромные пространства Полуострова, бескрайние равнины юга, дыбящиеся в центре горы, щетину лесов севера.
И кипящее всюду беспокойство.
В степях ключом била злая, чуждая сила, вызывающая судороги, с востока накатывала колющая, замораживающая дыхание и жизнь мгла Хаоса, и везде, везде полыхали костры безумия.
Оно ползло от одной людской души к другой, заражая целые города.
Все закончилось так же внезапно, как и началось, и бывший сапожник обнаружил себя сидящим под деревом, а рядом – Радульфа, не очень тщательно пытающегося скрыть беспокойство.
– С вами все хорошо, господин? – шевеля усами, спросил бывший десятник, за спиной которого разгорался, выстреливая искрами, костер.
– Лучше не бывает, – Хорст неожиданно легко встал и шагнул туда, где в пламени шипели, не желая разгораться, дрова.
Жуткое видение охваченного пожаром Полуострова гасло, отступая перед обыденными мыслями.
Стена колыхалась так, словно по ней колотила нога размером с хорошую гору, башни вздрагивали и Священные Кубы источали неровный, дрожащий свет, похожий на мерцание гаснущей свечи.
Свет этот тух, едва добираясь до палисада на восточном краю Стены, за которым колыхалась ожившая, впавшая в безумие тьма. Из нее то и дело высовывались гроздья щупальцев, оскаленные безглазые пасти, нечто бесформенное, но от этого не менее страшное.
На горизонте царило буйство света, перед которым устыдилась бы любая гроза. Сотни молний били одновременно в разных направлениях, извивались полосы светящегося тумана, красные, золотистые, белые. Метались зарницы,