Исходная точка интриги. В. П. Волк-Карачевский
завязываются мелкими узелками, а время от времени затягиваются в сложнейший узел, и его потом приходится развязывать, распутывать, а то и разрубать мечом, как это сделал однажды нетерпеливый царь македонян Александр, благо меч у него всегда был под рукой, а решимости ему было не занимать.
Читателя, жаждущего скрупулезного разбора фактов и глубокомысленных выводов, я отсылаю к библиотечным полкам, заполненным трудами самых кропотливых историков, среди них преобладают немцы – безусловно, именно им, а не кому-либо еще нужно отдать пальму первенства, когда дело доходит до точности и глубокомыслия, по поводу, к примеру, непонятных, далеких звезд на ночном небе и нравственного закона – а к чтению моего сочинения я приглашаю только любителей интриги.
Интриги, интриги и еще раз интриги, плаща и кинжала, любви и шпаги.
Ибо, как и еще один француз – он хотя и не обладал африканским темпераментом, но тем не менее не стеснялся присущей его соплеменникам легкости и простоты вкусов, – я тоже променял бы любые серьезнейшие исторические труды на разного рода подробности, особенно интимные и потому не вошедшие в официальные отчеты, реляции и манифесты.
Я держусь мнения, что именно они, эти интимные и тайные, а вследствие своей тайности малоизвестные подробности, и есть основа интриги всех событий. А интрига и есть История, что я и продолжу доказывать тебе со следующей страницы, мой доверчивый, а главное, ленивый читатель: когда-то ты поленился прочесть какого-нибудь Карамзина с Соловьевым в придачу или Лависса и Рамбо, ну так не поленись полистать книгу, которую волею случая ты уже держишь в руках.
I. Из расшифрованных диалогов
1. Во Франции
Мучили ли когда-нибудь незадачливого первого министра так, как мучат Ломени де Бриенна? Вместо наличных денег нет ничего, кроме возмутительных споров и упорства.
Два верховных масона продолжали свой вечный, неторопливый разговор, а события то следовали за их словами, то обгоняли их, а то уходили в сторону от предначертанного для них пути, петляя где-то рядом, и иной раз стоило немалых трудов, чтобы вернуть их в нужную колею, проложенную беседами, которые вели эти два человека, невидимо правящие миром. Все, что происходило во Франции и Англии, Испании и Пруссии, России и Турции, не могло укрыться от их всевидящего ока и направлялось их железной рукой. Они были всезнающи, всесильны и всевластны, от их воли зависели жизни и смерти всех живущих на земле людей – всех, кроме двух – и этими двумя были они сами.
– Что во Франции?
– Продолжается война парижского парламента против короля.
– Король выслал парламент из Парижа?
– Да. Правда, не король, пышущий силой и здоровьем, а Ломени де Бриенн, архиепископ тулузский, слабый старик, растративший свои силы на доступных красоток. Ему шестьдесят лет, а выглядит он на все восемьдесят.
– Король, хотя и силен физически, но слаб