Лети высоко! Жизнь как молитва. протоиерей Сергий Баранов
на легком движении внутри одного из близлежащих дворов. Он останавливается, и в этом моя главная беда. Он останавливается, хотя должен был поспешить, сию минуту поспешить уйти оттуда, отвернуться, спуститься вниз, в покои. Но он останавливается, мой бедный ум. В ночной тишине, не подозревая, что ее могут видеть, молодая красивая женщина, обнажаясь, спускается в бассейн, освежая приятной водой свое юное тело. Несколько секунд назад мое сердце было переполнено святыми переживаниями присутствия Бога, с которым происходила беседа, встреча. Это было всего несколько секунд назад, и вдруг…
Я еще отдаю себе отчет в том, что можно и что нельзя, категорически нельзя. Отдаю себе отчет, но продолжаю смотреть, не отвожу взгляд, потому что мне это приятно. Сладость разливается по моему телу, доходя до самого сердца, отравляя его, делая безумным. Чем дальше происходит промедление, тем глубже входит в меня эта страсть, я буквально заболеваю, становлюсь совершенно другим человеком. Всего несколько минут неосторожности, и я в плену, сам не принадлежу себе.
На мою бедную шею набрасывают веревку и влекут, как раба, как скота, от той точки моего бытия, в которой я был с Богом, влекут на сторону далече, где все будет по-другому. Уже завтрашним утром я буду, как безумный, искать информацию о Вирсавии, возможность встречи с ней, постоянно переступая совесть и страх Божий. Безумная страсть будет расти, раздуваться, переходить из одной формы в другую, потянет за собой другие грехи. А именно: узнав, что Вирсавия несвободна, принадлежит, как законная жена, моему близкому военачальнику, безумный страстный ум, как одержимый, будет искать возможности решить эту непростую задачу. Вслед за согласием на страсть я соглашаюсь на подлое ничтожное убийство, отправляя законного супруга на войну, в самое опасное место, в самое пекло, где он и погибнет.
Цель достигнута, объект страсти в моих объятиях. Счастлив ли я? Да, конечно. Да, наверное. В самый критический момент буйства плоти не чувствуется ничего, кроме наслаждения страстью. Сердце, как голодный, обезумевший пес, глотает, не прожевывая, куски пищи, набивает и набивает пустое брюхо, но наступает момент насыщения и пресыщения. Этот сорвавшийся с цепи пес падает в изнеможении, обожравшись и успокоившись.
«Помилуй мя, Боже, по велицей Твоей милости и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое». Откуда-то издалека, еле слышно, еле уловимо звучат в сердце слова, которые были близкими, родными, сладкими. Сначала еле уловимо, затем громче, громче. И вот они уже звучат в ушах, в голове и в сердце как набат, как приговор. Я пытаюсь скрыться от них, убежать, отвернуться. Я обладаю долгожданным сокровищем, нужно наслаждаться, ничто не должно омрачать радость момента. Но вдруг происходит нечто от меня не зависящее. Тревога сгущается, тоска проступает из глубины сердца, поднимается острая боль, которая душит, заставляет ворочаться на постели, лишает сна, радости. Уже невыносимо, достаточно, но она растет больше и больше. В голове прогремело, как гром: «Предатель».
Я предал Того, Которого любил,