Чукотский вестерн. Андрей Бондаренко
хоть убей. Намучились с ними, даже пришлось пару самопальных ключей наспех изготовить, в институтской слесарной мастерской.
Справились, короче говоря. Масло из гидравлической системы слили – целых два бидона молочных получилось, шланги резиновые все сняли, сложили в отдельную коробку. После уже и остальное «железо» разобрали, запаковали в деревянные ящики. Двадцать восемь ящиков получилось. Хотел Ник спать завалиться, устал всё же, ночь на дворе, да не дал Ливанов, мол: «Велено сразу, как закончите, двигать на базу…»
На рассвете загрузились в три полуторки, двинули на родную базу, согласно полученному приказу.
В ворота въехали, Ник спрыгнул возле избы, а машины проследовали дальше, к очередному бараку, на разгрузку.
Вошёл Ник в избу, в спальню заглянул – ни души, а из кухни-столовой доносятся приглушённые голоса. В туалетной комнате быстро освободился от грима, умылся наспех.
В кухне за столом сидели Курчавый и Вырвиглаз, завтракали и лениво переругивались между собой.
Понятно, остальные на утренней зарядке быть изволят, в соответствии с утверждённым распорядком дня.
Доложил всё честь по чести: так, мол, и так, задание выполнено, груз доставлен, по частям составным, как и было велено.
Капитан его похвалил:
– Молодцом, Никита Андреевич. Показал себя с самой наилучшей стороны. Не ошибся я, братец, в тебе. Позавтракай сейчас и спать отправляйся. Освобождаю тебя сегодня от всех занятий.
Налил Ник в большую эмалированную кружку кофе, бутербродов разных наделал. Красную икру на очередной намазывая, поинтересовался:
– У вас что нового, товарищ капитан? Прояснилось что-нибудь?
– Что, собственно, проясниться может? – нахмурился Курчавый. – Нашли на чердаке плащ, шляпу, чёрные очки, карабин с оптическим прицелом. А толку? Ясно, что диверсия. Ясно, что произошла утечка информации. Где, вот, только? Завхоза допросили, причём очень серьёзно, – нет, не здесь. Сейчас в порту наши сотрудники работают – на складском терминале, с таможенниками. А если утечка там произошла? – показал пальцем в потолок. – В Москве? Тогда что делать прикажешь?
Что тут подсказать можно? Промолчал Ник, едой занялся, благо всё произошедшее на его аппетит никак не повлияло.
Через пять минут затопали в сенях, широко распахнулась дверь, недостающие члены группы ввалились в столовую, голые по пояс, полотенцами на ходу вытираясь. Снегом сразу запахло, морозцем лёгким, колодезной водой.
– Ура! – тут же Лёха Сизый заорал и полез к Нику обниматься. – Жив, чудило парашютное! А мы тут совсем заскучали – без твоих песенок-незапомянашек…
С Токаревым и Бочкиным Ник за руку поздоровался. Тут в открытую дверь ещё один человек вошёл – весь потный, дышит тяжело, такой впечатление, что помирать собрался.
Ага, это же Матвей Кусков, он же Ротмистр. Да, видимо после возлияний алкогольных, регулярных притом, тяжело переносить физические нагрузки.
Ротмистр отдышался немного, пот с лица смахнул и удивлённо