Крестоносцы. Генрик Сенкевич
я думал, нечистый.
– Да и я очень боялась, тут ведь около Радзиковского болота ночью без огня страшно.
– Почему же ты не окликнула меня?
– Боялась, что ты меня прогонишь.
И она снова начала высекать огонь, затем положила на трут пук сухой конопляной костры, которая тотчас вспыхнула ярким огнем.
– У меня две щепки, – сказала она, – а ты набери поскорей валежника, разожжем костер.
Через минуту у них запылал веселый костер, и в отблесках пламени из мрака выступила огромная рыжая туша медведя, лежавшего в луже крови.
– Каков зверина! – не без хвастовства сказал Збышко.
– Голова совсем разрублена! Господи!
Ягенка нагнулась и запустила руку в медвежью шерсть, чтобы проверить, жирен ли зверь, затем поднялась с веселым лицом.
– Сала хватит на добрых два года!
– А вилы сломаны, погляди!
– То-то и оно, что я скажу дома?
– А что?
– Да ведь отец ни за что не пустил бы меня в лес, вот я и должна была ждать, покуда все улягутся спать.
Через минуту она прибавила:
– Не рассказывай, что я тут была, а то надо мной станут смеяться.
– Я провожу тебя до дому, а то еще волки нападут, вил-то у тебя нет.
– Ладно.
Так беседовали они некоторое время, сидя при веселом огне костра над убитым медведем, оба подобные юным лесным духам.
Збышко поглядел на красивое лицо Ягенки, освещенное отблеском пламени, и сказал с невольным восхищением:
– Другой такой девушки, как ты, верно, на всем свете не сыщешь. Тебе бы на войну идти!
Она на мгновение остановила на нем свой взор, а затем ответила с грустью:
– Знаю… только ты не смейся надо мной.
XIII
Ягенка сама натопила большой горшок медвежьего сала, и Мацько с удовольствием выпил первую кварту, потому что оно было свежее, не пригорело и пахло дягилем, которого девушка, знавшая толк в снадобьях, прибавила в горшок сколько требовалось. Мацько воспрянул духом и стал надеяться на выздоровление.
– Этого-то мне и не хватало, – говорил он. – Как весь заплывешь жиром, так, может, и этот чертов осколок из тебя вылезет.
Другие кварты уже не показались ему такими вкусными, однако для здоровья он продолжал пить сало. Ягенка тоже его подбодряла:
– Будете здоровы. Билюду из Острога глубоко в затылок загнали звенья кольчуги, а от сала они вышли наружу. Как только рана откроется, надо смазать ее бобровой струей.
– А есть у тебя бобровая струя?
– Есть. А свежая понадобится, так мы пойдем со Збышком на бобровые гоны. Бобра добыть нетрудно. Однако не мешало бы вам дать обет какому-нибудь святому, целителю ран.
– Я уж думал об этом, да толком не знаю какому. Георгий Победоносец – покровитель рыцарей, он хранит воина от опасности, а в нужде придает ему и храбрости; толкуют, будто он часто сам становится на сторону правых и помогает им бить неугодных Богу. Но тот, кто сам до драки охоч, вряд ли захочет раны лечить, для этого