Нелинейная зависимость. Дмитрий Янковский
вдруг понял, что некого. Что он несколько лет прожил в полном одиночестве среди старых и верных друзей. Нет, не в полном. Пашка может помочь. Верный как пес Резнов, потому что знает, насколько сильно зависит его карьера и положение от Андрея.
Пальцы пробежали по кнопкам телефона.
– Слава богу… – шепнул Андрей, услышав телефонные гудки.
Пашка поднял трубку:
– Алло.
– Паш, это я, – торопливее, чем надо, ответил Андрей. – У меня тут возникла проблема со здоровьем. Внезапно. Ты бы не мог позвонить в поликлинику…
– Что случилось? – В голосе Паши послышалось неподдельное беспокойство.
– Глаза. Видно, инфекция какая-то. Слезы бегут ручьем уже полчаса. Позвонишь?
– Конечно. Давай телефон.
Андрей продиктовал врезавшийся в память номер.
– Только попроси в регистратуре, чтобы присылали любого участкового, кроме Оксаны Шиловой. Хорошо?
– Да. Ты и там наследил?
– Это недавнее.
– Сволочь ты все-таки… – искренне сказал Пашка. – Ладно, жди доктора.
Время шло медленно, мысли ползали в голове неторопливыми слизняками. Образами. Тенями. Обрывками звуков.
«Ты сама хочешь этого?»
«Да…» – шептали горячие губы.
Андрей точно не помнил чьи.
«Прямо сейчас?»
«Да. Иди ко мне. Вот так… Да…»
Тени.
Столько лиц, а в памяти почти ничего не осталось. Скрипы дверей. Шорохи. Вздохи.
Платок промок насквозь. Пришлось сменить.
Андрей уже не понимал, текут слезы сами или он действительно плачет. Хотелось шепнуть привычное с детства: «За что?» – но язык не поворачивался. Начало знобить.
Озноб. Валька Знобин. Зазноба.
Черт бы все это побрал!
– Да прекратите вы все! – устало вымолвил Андрей и снова уткнулся лицом в ладони.
Свет, проникающий между штор, резал глаза, как скальпель неумелого хирурга. Андрей перешел в кабинет и наглухо закрыл жалюзи. Озноб усилился. Андрей сел в углу, между окном и теплым шкафом оперативной памяти, постукивая зубами.
«Может, я умираю?» – мелькнула мысль.
Мелькнула, но не улетела бесследно, словно бродящие в комнате тени взяли ее на привязь.
«Умираю…» – тихо рычала она, выматывая последние нервы.
– Пошла прочь! – рявкнул на нее Андрей. – Пошла!
Ничего не видя во тьме сквозь потоки слез, он несколько раз лягнул ногой. Зацепил кресло, и оно грохнулось на пол.
«Слепну…» – подумалось с кристальной ясностью.
Сердце оборвалось и рухнуло в бездонный колодец.
– Нет. Не надо… – забормотал Андрей и стал на четвереньки. – Не надо, не надо, не надо.
Тени закружились быстрее. Мысли о смерти и слепоте лязгали цепями коротеньких поводков.
– Вы же сами хотели! – Андрей на карачках попятился из кабинета. – Вы все сами ко мне пришли! Ни одну из вас я бы пальцем не тронул, если бы вы сами того не хотели! Идите прочь!
Голос Оксаны звучал в