Жажда. Нил Шустерман
когда припаркуюсь.
Интересно, а как он попадет внутрь без своей карточки? Но наш дядя Базилик вывернется из любого затруднительного положения, а потому мы с Гарреттом выбираемся из машины и присоединяемся к потоку людей, вливающемуся в ворота склада. Внутри – настоящая Черная пятница в самом жутком своем варианте, но сегодня народ явился не за телевизорами и видеоиграми. Тележки у касс забиты консервами, туалетными принадлежностями, но, в основном, водой. Самые важные в жизни вещи.
Я сразу чувствую, что что-то здесь не так. Не уверена, что знаю, что происходит, но это висит в воздухе. Люди с какой-то ожесточенностью толкают вперед свои тележки – едва не врубаясь в тех, кто мешает им поскорее пробиться сквозь толпу. Витает ощущение некоей доисторической враждебности, плохо скрываемой под налетом цивилизованной вежливости. Причем налет этот с каждой минутой становится все тоньше и тоньше.
– Не тележка, а урод какой-то, – говорит Гарретт. Он прав. Втулка одного колеса согнута, и, чтобы протолкнуть тележку вперед, нужно накренить ее и катить на трех нормальных колесах. Я смотрю назад, на вход в склад. Там оставалось еще две тележки, но и их сейчас займут.
– Пойдет, – говорю я Гарретту, и мы пробираемся сквозь толпу в правый задний угол, где находятся паллеты с водой. Двигаясь к нашей цели, слышим разговоры снующих вокруг людей.
– Агентство по чрезвычайным ситуациям нам не поможет, – говорит одна женщина другой. – Им бы разобраться с «Ноем».
Они имеют в виду набросившийся на штат ураган.
– Разве мы виноваты? – говорит женщина справа. – Восемьдесят процентов воды забирает сельское хозяйство.
Слева – вновь женский голос:
– Если бы администрация тратила силы на поиски новых источников воды, а не на то, чтобы штрафовать нас за то, что мы наполняем наши домашние бассейны, мы не оказались бы в такой ситуации.
Гарретт поворачивается ко мне:
– У моего друга Джейсона в гостиной гигантский аквариум, а его предков не оштрафовали.
– Это не то, – отвечаю я. – Рыбки считаются домашними питомцами.
– Но это же все равно вода.
– Тогда пойди и выпей ее, – говорю я резко, чтобы Гарретт заткнулся. Нет у меня времени, чтобы думать о чужих заботах. Своих хватает. Но, похоже, из нас двоих это касается только меня, поскольку Гарретт уже улизнул на охоту за бесплатными образцами продуктов.
Я толкаю тележку вперед, а она кренится влево, и мне приходится нажимать на ее правый бок, чтобы сломанное колесо не тормозило.
Задний отсек склада забит народом, но когда я добираюсь до последнего прохода, где обычно стоят паллеты с водой, то обнаруживаю, что они пусты. Мы опоздали.
Ели бы мы приехали сюда, как только вырубился кран, мы бы успели! Но, увы, всегда тормозишь, стоит случиться чему-то серьезному. Не то чтобы ты отказывался это принять. И это не шок. Скорее, некое совершаемое в уме свободное падение. Тратишь слишком много времени, чтобы примириться с возникшей проблемой, и не понимаешь, что нужно предпринять, пока врата возможностей не закрылись.
Я