Без крыши. Алексей Борисов
был у вас?
– Был ещё вчера. Виталий Иванович говорил об этом раньше. Сделаем.
– Сделайте, Алексей Николаевич. Это важно.
– Особые пожелания будут?
– Ну, какие особые пожелания? Вы профессионал, сами всё знаете.
Я кивнул.
– А договоры на следующий год Виталий Иванович уже подписал?
– Да, Алина Вениаминовна. Подписал.
– Там с «Канцелярской правдой» всё нормально?
Службой рекламы «Канцелярской правды» руководила сестра Алины Вениаминовны – по манерам и ухваткам точная копия народной избранницы. С каждого договора об освещении деятельности парламента она имела свой бонус.
– Нормально. Не обидели.
– Вот и хорошо. Тогда я пойду, мне ещё к лекции подготовиться надо, – заспешила Тарарыкина.
– Диссертацию когда обмывать будем, Алина Вениаминовна? – спросил я вдогон.
– Какую диссертацию? – стушевалась она.
– Вашу. Как же в наше время без диссертации?
– Ой, что вы! Я об этом даже не думаю, – махнула рукой Тарарыкина.
Пользуясь тактической паузой, я выудил из кармана ключ и отомкнул ящик стола. Служебная записка была на месте, но мне показалось, что большой красный маркер лежал не там, где я его вчера оставил. Я повертел лист бумаги в руках, внимательно изучил его на свет. Никаких следов, понятное дело, на нём не обнаружилось.
«Так, знаете, до паранойи недалеко», – подумал я и позвонил в первую приемную. Ответила мне на этот раз Алевтина Викторовна. Выяснилось, что Виталий Иванович побыл у себя лишь минут десять и уехал в администрацию. Рвалась к нему толпа желающих, включая разных депутатов, но все напрасно. В такой обстановке о личной аудиенции мечтать не приходилось.
– Алексей Николаевич, а что у вас? Важное? – спросила Алевтина Викторовна.
– Служебка, – немного поколебавшись, ответил я.
– Если очень надо, вы занесите и оставьте у него на столе, на видном месте, – посоветовала она. – А я ему скажу, как только он придет.
Видимо, я долго размышлял, прежде чем решиться, потому что Алевтина Викторовна добавила:
– Вы не думайте, я читать не буду.
Иного способа оперативно донести своё мнение до спикера, наверное, не было. Конечно, я понимал, что Алевтина Викторовна тоже не с дуба упала в аппарат. Кому она доложит о моей бумаге, оставалось только гадать. «А пошли они все!» – чуть не сказал я вслух, но секретарше ответил:
– Занесу.
Пошел и занёс, повторяя про себя тезис о том, что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Дверь своего кабинета я отпирал в темпе, потому что внутри разрывалась «вертушка». Звонила мне Татьяна Эрастовна из главного областного штаба «Ядрёной России». Вопрос был наиважнейший: она в очередной раз попросила не забывать указывать в наших публикациях фракционную принадлежность депутатов – особенно, если речь велась о богоугодных делах. Татьяна Эрастовна при этом ссылалась на партайгеноссе Митрофанычева. Я дал понять, что в моём лице партайгеноссе Митрофанычев может видеть надежного союзника,